Вячеслав Брейэр
Автор обращается к уважаемым читателям с огромной просьбой –
помянуть его маму р.Б. Аллу об упокоении.
В зиму далёкую, военную, морозную – жили-были мать и её малые дети, и было это в лениградскую блокаду.
И у них была – печурка, по прозванию «буржуйка». Чтобы не замёрзнуть, в неё надо было что-нибудь бросать. Сначала бросали дрова, затем мебель по кусочкам (даже старинную и очень дорогую), и её бросали в печурку. Потом стали книги бросать. Кроме православных, конечно.
И вдруг все те запасы кончились.
– Ещё давай, – сказала тогда печурка-буржуйка. – Что я, бесплатно, что ли, буду работать?
– Но у нас больше ничего нет! – сказала бедная женщина и заплакала, потому что у неё в глазах ещё осталось немного слёз. – А ты – буржуйка и есть! Ни стыда у тебя, ни совести...
Печурка подумала, помолчала, потом вздохнула – и опять стала греть. Такой в ней огонёк, будто целое полено в неё бросили!
Молча грела печурка до самой весны, а тогда и перестала. Тепло же вокруг.
Один мамин ребёнок сказал:
– Она у нас хорошая какая, печурка, – и тронул её пальчиком.
А тут печка вдруг и рассыпалась от прикосновения...
– Это она, бедненькая, сама себя сжигала и вот теперь вся сгорела в труху, – сказала женщина.
Те печкины остатки собрали – и под фикус закопали. И никогда не забывали свою дорогую буржуйку…