Сразу после дождя во дворе появлялась лужа. Она ложилась на привычное место — в небольшую ямку на самой середине дороги — раскидывала свои просторные воды и тут же засыпала, утомившись во время пути. И хотя сон её длился всего несколько мгновений (ровно столько, сколько двор хранил молчание, проводив своего плачущего небесного друга), она успевала выспаться, и с приходом солнца уже широко смотрела на небо, такое ясное и голубое.
— О, Боже мой, опять эта лужа! И прямо посреди дороги! — недовольно воскликнули дамские туфельки, первые появившиеся во дворе после дождя: они всегда куда-то спешили. Туфельки брезгливо посмотрели на лужу, в которой неожиданно для себя оказались, и на свои запачканные лакированные бока и цокнули каблучками. — Мало что сама грязнуля, так еще и порядочный народ норовит замарать. Ооох. Чтоб ты побыстрее высохла!
Туфельки еще раз раздроженно цокнули и побежали по своим делам.
От цокания каблучков туфелек отражение неба на луже треснуло и разлетелось на осколки. Лужа вздрогнула, потом вздохнула, потом не спеша собрала свои выплеснутые воды, склеила воедино, и снова легла, глядя на небо.
— Ура! Лужа! Как здорово!
— Лужа, Лужа! Да еще какая большая! Братья — налетай!
Стайка шумных воробьев радостно окружили лужу, наблюдая как самый смелый из них, громко чирикая, нырнул в воду.
— Хорошо-о-о!— смельчак, вынырнув, распушил свои перья от удовольствия. — Ай-да купаться!
И тут среди птиц поднялся переполох — все стали нырять, чирикать, фыркать и отряхивать перышки. Лужа заволновалась, пошла ходуном и ... звонко рассмеялась, так что золотые искорки солнца запрыгали по её водам.
— Берегись! Машина! — вдруг раздался крик. Воробышки быстро вспорхнули, и огромная черная шина прокатилась по луже, даже не замечая её.
— Ууух. — тяжело вздохнула лужа. Её воды раскинулись по всей дороге: не соберешь.
— Ууух — еще раз вздохнула лужа. Теперь она стала меньше и мутнее.
— Уух. — снова вздохнула она.
Лужа немного поухала, затем утихомирила возникшую рябь на оставшихся водах, и, оправившись после наезда шины, опять поглядела на небо.
— Лужа! Красивая! — малыш в зеленой кепке, присев на корточки, разглядывал лужу. — Какая интересная!
— Не трогай лужу руками! — послышался строгий голос его мамы. Это была дама в белом платье в полоску и в летней соломенной шляпке. Она тоже подошла к луже и теперь смотрела в неё на свое отражение.
— Мама, это не лужа, это — океан. А я капитан и сейчас отправлюсь в плавание! — малыш оглянулся на маму, не вставая.
— Да? Интересно... — Отражение в луже понравилось даме. Она поправила свою шляпку. И довольно улыбнувшись, потеребила сына за плечо. — Вставай, капитан! Пойдем-ка лучше на качелях качаться.
Малыш тут же вскочил. И взявшись за руки, дама с малышом ушли.
Лужа снова осталась одна. И снова предалась своим мыслям.
Она всегда приходила сюда с дождем. Не сказать чтобы ей это очень нравилось — лежать здесь, на земле. Быть попираемой неосторожными прохожими, выходить из берегов от наезда машин, и что еще только не переносить и не слышать в свой адрес — то ругань, а то похвалы. Но она уже привыкла ко всему этому. И потому она была всегда спокойна. Она лежала в своей ямке, смотрела в вышину, отражала небо и думала: «Скоро я испарюсь и снова буду легким облаком путешествовать в голубом просторе!»