Любостяжание есть злая матерь всех зол (прп. авва Исайя, 59, 86).
***
Кто любит мир сей, тот помрачает душу свою ( авва Исайя, 59, 95).
***
Как недостаток горючего вещества тушит пожар, так любостяжательное сердце и несытый глаз одним только останавливается, тем, чтобы не иметь ни одного соседа на рубеже своих владений (свт. Василий Великий, 6, 170).
***
Самый худший род любостяжательности — не уделять нуждающимся и того, что может повредиться (Василий Великий, 8, 86).
***
Ад не скажет: довлеет (Притч. 30, 16), и любостяжательный никогда не говорит: «довольно» ( Василий Великий, 8, 98).
***
Море знает свои пределы, ночь не преступает издревле положенных ей границ, но любостяжательный не уважает времени: не знает предела... все захватывает, все пожирает (свт. Василий Великий, 8, 98).
***
В чем состоит любостяжание? Когда преступает кто предел закона. А сие по Ветхому Завету значит заботиться больше о себе, нежели о ближнем... ( Василий Великий, 9, 201).
***
Да не будет для нас сладостною любовь к земному, чтоб не соделался горьким плач наш <по смерти> там! (прп. Ефрем Сирин, 30, 298).
***
Пренебрегая здесь любовию Божией и Царством Божиим, мы предпочли землю и все, что на ней ( Ефрем Сирин, 30, 299).
***
Что возлюбил человек в настоящем мире сем, то и обременяет его мысль, как бы влечет и толкает вниз и не дает ей воспрянуть <к Богу> (прп. Макарий Египетский, 67, 399).
***
Лучшее стяжание - друг верный (авва Евагрий, 89, 601).
***
Злейшее стяжание - жизнь непотребная (авва Евагрий, 89, 601).
***
Не так море воздымается волнами, как такая душа <объятая любостяжанием> обуревается помыслами и страстями и ко всем, своим и чужим, питает неприязнь (свт. Иоанн Златоуст, 47, 637).
***
...И в настоящей жизни это дело (т.е. любостяжание) не может доставить никакого удовольствия, а сопровождается ежедневными тревогами и неприятностями ( Иоанн Златоуст, 47, 637).
***
...Если кто <из любостяжательных> лишится хотя некоторой части своего богатства... вот тогда-то именно увидишь, что жизнь для них становится невыносимой (свт. Иоанн Златоуст, 47, 637).
***
...Любостяжательным мы называем того, кто хочет присвоить чужое и не довольствуется своим... ( Иоанн Златоуст, 48, 12).
***
...Ничто столько не подвергает нас власти диавола, как желание большего и любостяжание (свт. Иоанн Златоуст, 50, 135).
***
...Любовь к богатству противна любви к поучениям ( Иоанн Златоуст, 51, 19).
***
Представь любостяжание, когда бываешь чужд этой страсти. Нет ничего гнуснее, ничего отвратительнее хищения и любостяжания... (свт. Иоанн Златоуст, 51, 342).
***
...Любовь к богатству — страсть неестественная. Естественные пожелания вложены в нас с самого начала, а о золоте и серебре долгое время даже не было известно, существуют ли они. Отчего же усилилась эта страсть? От тщеславия и крайней беспечности ( Иоанн Златоуст, 51, 496).
***
Если приятною представится тебе любостяжательность, <тогда> подумай, что на это не соизволяет Христос, и она тотчас же покажется тебе противною (свт. Иоанн Златоуст, 51, 516).
***
...Если мы не удержим рук от любостяжания и не прервем этого нечистого потока, то, хотя бы стали давать и милостыню, все будет напрасно ( Иоанн Златоуст, 51, 604).
***
Любостяжание в том и состоит, чтобы желать иметь больше надлежащего. Так бывает и с имуществом: когда мы хотим собрать его больше и больше, то, сами не замечая, питаем в себе дикого зверя; имея многое, нуждаемся во многом, навлекаем на себя бесчисленные заботы и представляем диаволу множество поводов (свт. Иоанн Златоуст, 52, 446).
***
Если бы ты и мало погряз в море этого безумия <любостяжания>, с трудом можешь выйти из него и, как в водовороте, сколько бы ты ни старался, не преодолеешь легко (стремления воды), так и еще гораздо хуже, впавши в бездну этой страсти, погубишь себя со всем своим имуществом ( Иоанн Златоуст, 52, 632).
***
Любостяжатель же преимущественно живет во тьме, и на всех распространяет великий мрак (свт. Иоанн Златоуст, 54, 154).
***
...Любостяжатель — вор и разбойник, даже хуже, потому что бесчеловечнее. Вор не настолько, по крайней мере, дерзок, он таится и налагает руку ночью, как бы стыдясь и боясь греха, напротив, любостяжатель, поправ всякий стыд, с открытым лицом среди площади грабит всех, будучи в одно и то же время и вором, и мучителем. Он не подкапывает стен, не гасит светильника, не открывает сундука, не разламывает печатей. Но что? Он поступает более дерзко, нежели те: на глазах обижаемых он выкидывает все вон, с дерзостью открывает все и заставляет их самих выкладывать свое имущество. Это верх насилия! Он тем гнуснее (воров и разбойников), чем бесстыднее и бесчеловечнее. Потерявший что-нибудь вследствие обмана хотя и скорбит, но немало утешается тем, что обидевший его, по крайней мере, боится его самого; а тот не только претерпел зло, но еще подвергся презрению, не имея возможности.противиться наглости, так как (возбудил бы) только больший смех ( Иоанн Златоуст, 54, 562-563).
***
...Порок любостяжания, как бы охватывая нашу душу своими, так сказать, бесстыдными руками и крепко держа ее, даже против нашей воли влечет и удаляет ее <любовь> оттуда ( Иоанн Златоуст, 54, 607).
***
...Любостяжание хуже всякой грязи; оно оскверняет не тело, но душу, так что трудно бывает очистить ее (свт. Иоанн Златоуст, 55, 208).
***
Доколе это неистовство наживы? Доколе эта неугасимая печь будет все наступать и пожигать? Разве вы не знаете, что этот пламень производит тот <вечный> неугасимый огонь, (что) это изнурение рождает того ядовитого червя? ( Иоанн Златоуст, 55, 283).
***
Сильная и на все отваживающаяся любовь к многостяжательности, не зная сытости, нудит плененную душу идти до крайнего предела зол. Посему будем отражать ее от себя, наипаче в самом начале, потому что, возобладав, сделается неодолимою (прп. Исидор Пелусиот, 61, 94).
***
Всякая почти другая страсть имеет свою степень зрелости, знает и упадок сил, известно ей и пресыщение, сама собою приходит к концу: но страшная любовь к многостяжательности, будучи не врожденной, но привнесенной откуда-то совне, не знает упадка сил, не признает возможности пресыщения, и веселие ей неизвестно, и конца она не терпит, но всегда... усиливая свою зрелость, старается стать юнее и самоуправнее себя самой. Ибо не с другими только страстями, но и с собою ведет состязание, и усиливается сама себя препобедить. Скорее иной достигнет недостижимого, нежели она ощутит сытость; потому-то приращение, не знаю почему, почитая убавлением и умалением, больший и больший возжигает огонь, который, говорят иные, и твоей коснулся души. Поэтому угаси его скорее, а если не угасишь, то и здесь будешь вести жизнь, не похожую на жизнь, и там подвергнешься тяжкой ответственности (прп. Исидор Пелусиот, 61, 208—209).
***
...Желающий большего, хотя бы у него были тьмы сокровищ, никогда не почувствует удовольствия, потому что не знает сытости. А кто соблюдает себя в пределах потребности, тот никогда не подвергнется этой неисцельной болезни, но будет в благодушии и радости и останется недоступным для других страстей, которым подвергается постоянно желающий богатства ( Исидор Пелусиот, 62, 183).
***
...Страшная, неудобоизлечимая... болезнь любостяжательности не кончится иначе, разве когда одержимый ею отступится от мысли найти выгоду, в чем думает... потому что в действительности найдет весьма великий ущерб. Если же кто не верит сему, то справедливо будет поверить Божественному Судии, изрекшему: кая бо польза человеку, аще мир весь приобрящет, душу же свою отщетит (Мф. 16, 26). Если мало-помалу перестанет собирать и начнет раздавать другим, то возвратится в совершенное здравие (прп. Исидор Пелусиот, 62, 225—226).
***
...Если хочешь угасить в себе пещь любостяжательности, будь надежен, удобно успеешь в этом отнятием, а не прибавлением у нее пищи; к угашению же сребролюбия служат милостыня и благотворение нуждающимся ( Исидор Пелусиот, 62, 251).
***
Поелику впадшему в любостяжательность трудно, т. е. нелегко изникнуть из этой страсти (такой делается не скажу неисправимым, но трудно исправимым), то надлежит сделать все, чтобы не быть уловлену этим злом. Ибо удобнее избежать плена, нежели плененному освободить себя (прп. Исидор Пелусиот, 62, 287).
***
Горе любостяжательному! Богатство от него бежит, ожидает же его огонь (прп. Нил Синайский, 72, 254).
***
Как с корнем вырываются деревья сильным и постоянным потоком вод, так искореняется и любовь к миру в сердце притоком искушений, устремленных на тело (прп. Исаак Сирин, 58, 229).
***
Кто связан любостяжательностью, тот раб страстей ( Исаак Сирин, 58, 277).
***
Презревший вещество избавился от словооправданий и прекословий; любостяжательный же за иглу готов состязаться до смерти (прп. Иоанн Лествичник, 57, 133).
***
<Будучи отягощаем печалью о вещественных стяжаниях>, страстный ум во глубину отчаяния погружается помыслами своими (прп. Григорий Синаит, 93, 191).
***
Где налицо это холодное слово («мое»), там, как говорят божественные отцы, нет союза любви и Христос изгнан; те, которыми овладела эта страсть (собственничества), тем тогда становятся свойственны себялюбие, сребролюбие, братоненавидение и всякий вид зла, который и ныне позорит их (свт. Григорий Палама, 26, 135).
***
Кто любит мир сей, тот помрачает душу свою ( авва Исайя, 59, 95).
***
Как недостаток горючего вещества тушит пожар, так любостяжательное сердце и несытый глаз одним только останавливается, тем, чтобы не иметь ни одного соседа на рубеже своих владений (свт. Василий Великий, 6, 170).
***
Самый худший род любостяжательности — не уделять нуждающимся и того, что может повредиться (Василий Великий, 8, 86).
***
Ад не скажет: довлеет (Притч. 30, 16), и любостяжательный никогда не говорит: «довольно» ( Василий Великий, 8, 98).
***
Море знает свои пределы, ночь не преступает издревле положенных ей границ, но любостяжательный не уважает времени: не знает предела... все захватывает, все пожирает (свт. Василий Великий, 8, 98).
***
В чем состоит любостяжание? Когда преступает кто предел закона. А сие по Ветхому Завету значит заботиться больше о себе, нежели о ближнем... ( Василий Великий, 9, 201).
***
Да не будет для нас сладостною любовь к земному, чтоб не соделался горьким плач наш <по смерти> там! (прп. Ефрем Сирин, 30, 298).
***
Пренебрегая здесь любовию Божией и Царством Божиим, мы предпочли землю и все, что на ней ( Ефрем Сирин, 30, 299).
***
Что возлюбил человек в настоящем мире сем, то и обременяет его мысль, как бы влечет и толкает вниз и не дает ей воспрянуть <к Богу> (прп. Макарий Египетский, 67, 399).
***
Лучшее стяжание - друг верный (авва Евагрий, 89, 601).
***
Злейшее стяжание - жизнь непотребная (авва Евагрий, 89, 601).
***
Не так море воздымается волнами, как такая душа <объятая любостяжанием> обуревается помыслами и страстями и ко всем, своим и чужим, питает неприязнь (свт. Иоанн Златоуст, 47, 637).
***
...И в настоящей жизни это дело (т.е. любостяжание) не может доставить никакого удовольствия, а сопровождается ежедневными тревогами и неприятностями ( Иоанн Златоуст, 47, 637).
***
...Если кто <из любостяжательных> лишится хотя некоторой части своего богатства... вот тогда-то именно увидишь, что жизнь для них становится невыносимой (свт. Иоанн Златоуст, 47, 637).
***
...Любостяжательным мы называем того, кто хочет присвоить чужое и не довольствуется своим... ( Иоанн Златоуст, 48, 12).
***
...Ничто столько не подвергает нас власти диавола, как желание большего и любостяжание (свт. Иоанн Златоуст, 50, 135).
***
...Любовь к богатству противна любви к поучениям ( Иоанн Златоуст, 51, 19).
***
Представь любостяжание, когда бываешь чужд этой страсти. Нет ничего гнуснее, ничего отвратительнее хищения и любостяжания... (свт. Иоанн Златоуст, 51, 342).
***
...Любовь к богатству — страсть неестественная. Естественные пожелания вложены в нас с самого начала, а о золоте и серебре долгое время даже не было известно, существуют ли они. Отчего же усилилась эта страсть? От тщеславия и крайней беспечности ( Иоанн Златоуст, 51, 496).
***
Если приятною представится тебе любостяжательность, <тогда> подумай, что на это не соизволяет Христос, и она тотчас же покажется тебе противною (свт. Иоанн Златоуст, 51, 516).
***
...Если мы не удержим рук от любостяжания и не прервем этого нечистого потока, то, хотя бы стали давать и милостыню, все будет напрасно ( Иоанн Златоуст, 51, 604).
***
Любостяжание в том и состоит, чтобы желать иметь больше надлежащего. Так бывает и с имуществом: когда мы хотим собрать его больше и больше, то, сами не замечая, питаем в себе дикого зверя; имея многое, нуждаемся во многом, навлекаем на себя бесчисленные заботы и представляем диаволу множество поводов (свт. Иоанн Златоуст, 52, 446).
***
Если бы ты и мало погряз в море этого безумия <любостяжания>, с трудом можешь выйти из него и, как в водовороте, сколько бы ты ни старался, не преодолеешь легко (стремления воды), так и еще гораздо хуже, впавши в бездну этой страсти, погубишь себя со всем своим имуществом ( Иоанн Златоуст, 52, 632).
***
Любостяжатель же преимущественно живет во тьме, и на всех распространяет великий мрак (свт. Иоанн Златоуст, 54, 154).
***
...Любостяжатель — вор и разбойник, даже хуже, потому что бесчеловечнее. Вор не настолько, по крайней мере, дерзок, он таится и налагает руку ночью, как бы стыдясь и боясь греха, напротив, любостяжатель, поправ всякий стыд, с открытым лицом среди площади грабит всех, будучи в одно и то же время и вором, и мучителем. Он не подкапывает стен, не гасит светильника, не открывает сундука, не разламывает печатей. Но что? Он поступает более дерзко, нежели те: на глазах обижаемых он выкидывает все вон, с дерзостью открывает все и заставляет их самих выкладывать свое имущество. Это верх насилия! Он тем гнуснее (воров и разбойников), чем бесстыднее и бесчеловечнее. Потерявший что-нибудь вследствие обмана хотя и скорбит, но немало утешается тем, что обидевший его, по крайней мере, боится его самого; а тот не только претерпел зло, но еще подвергся презрению, не имея возможности.противиться наглости, так как (возбудил бы) только больший смех ( Иоанн Златоуст, 54, 562-563).
***
...Порок любостяжания, как бы охватывая нашу душу своими, так сказать, бесстыдными руками и крепко держа ее, даже против нашей воли влечет и удаляет ее <любовь> оттуда ( Иоанн Златоуст, 54, 607).
***
...Любостяжание хуже всякой грязи; оно оскверняет не тело, но душу, так что трудно бывает очистить ее (свт. Иоанн Златоуст, 55, 208).
***
Доколе это неистовство наживы? Доколе эта неугасимая печь будет все наступать и пожигать? Разве вы не знаете, что этот пламень производит тот <вечный> неугасимый огонь, (что) это изнурение рождает того ядовитого червя? ( Иоанн Златоуст, 55, 283).
***
Сильная и на все отваживающаяся любовь к многостяжательности, не зная сытости, нудит плененную душу идти до крайнего предела зол. Посему будем отражать ее от себя, наипаче в самом начале, потому что, возобладав, сделается неодолимою (прп. Исидор Пелусиот, 61, 94).
***
Всякая почти другая страсть имеет свою степень зрелости, знает и упадок сил, известно ей и пресыщение, сама собою приходит к концу: но страшная любовь к многостяжательности, будучи не врожденной, но привнесенной откуда-то совне, не знает упадка сил, не признает возможности пресыщения, и веселие ей неизвестно, и конца она не терпит, но всегда... усиливая свою зрелость, старается стать юнее и самоуправнее себя самой. Ибо не с другими только страстями, но и с собою ведет состязание, и усиливается сама себя препобедить. Скорее иной достигнет недостижимого, нежели она ощутит сытость; потому-то приращение, не знаю почему, почитая убавлением и умалением, больший и больший возжигает огонь, который, говорят иные, и твоей коснулся души. Поэтому угаси его скорее, а если не угасишь, то и здесь будешь вести жизнь, не похожую на жизнь, и там подвергнешься тяжкой ответственности (прп. Исидор Пелусиот, 61, 208—209).
***
...Желающий большего, хотя бы у него были тьмы сокровищ, никогда не почувствует удовольствия, потому что не знает сытости. А кто соблюдает себя в пределах потребности, тот никогда не подвергнется этой неисцельной болезни, но будет в благодушии и радости и останется недоступным для других страстей, которым подвергается постоянно желающий богатства ( Исидор Пелусиот, 62, 183).
***
...Страшная, неудобоизлечимая... болезнь любостяжательности не кончится иначе, разве когда одержимый ею отступится от мысли найти выгоду, в чем думает... потому что в действительности найдет весьма великий ущерб. Если же кто не верит сему, то справедливо будет поверить Божественному Судии, изрекшему: кая бо польза человеку, аще мир весь приобрящет, душу же свою отщетит (Мф. 16, 26). Если мало-помалу перестанет собирать и начнет раздавать другим, то возвратится в совершенное здравие (прп. Исидор Пелусиот, 62, 225—226).
***
...Если хочешь угасить в себе пещь любостяжательности, будь надежен, удобно успеешь в этом отнятием, а не прибавлением у нее пищи; к угашению же сребролюбия служат милостыня и благотворение нуждающимся ( Исидор Пелусиот, 62, 251).
***
Поелику впадшему в любостяжательность трудно, т. е. нелегко изникнуть из этой страсти (такой делается не скажу неисправимым, но трудно исправимым), то надлежит сделать все, чтобы не быть уловлену этим злом. Ибо удобнее избежать плена, нежели плененному освободить себя (прп. Исидор Пелусиот, 62, 287).
***
Горе любостяжательному! Богатство от него бежит, ожидает же его огонь (прп. Нил Синайский, 72, 254).
***
Как с корнем вырываются деревья сильным и постоянным потоком вод, так искореняется и любовь к миру в сердце притоком искушений, устремленных на тело (прп. Исаак Сирин, 58, 229).
***
Кто связан любостяжательностью, тот раб страстей ( Исаак Сирин, 58, 277).
***
Презревший вещество избавился от словооправданий и прекословий; любостяжательный же за иглу готов состязаться до смерти (прп. Иоанн Лествичник, 57, 133).
***
<Будучи отягощаем печалью о вещественных стяжаниях>, страстный ум во глубину отчаяния погружается помыслами своими (прп. Григорий Синаит, 93, 191).
***
Где налицо это холодное слово («мое»), там, как говорят божественные отцы, нет союза любви и Христос изгнан; те, которыми овладела эта страсть (собственничества), тем тогда становятся свойственны себялюбие, сребролюбие, братоненавидение и всякий вид зла, который и ныне позорит их (свт. Григорий Палама, 26, 135).