Святитель Феофан Затворник (1815—1894) из всех русских духовных писателей самый близкий к нам, самый родственный. Его книгу открываешь — и не слова складываешь во фразы, а живой голос автора слышишь: ощущение человеческой речи, льющейся со страниц, невероятно по яркости. Открыл книгу — и заслушался… Мы святых почтительно именуем старцами и недаром говорим, что не всякий старик — старец. А святитель Феофан — он не старец, он дед, дедушка. Мудрый и добрый русский дедушка, который и поучит, и пожалеет, и поругает, и утешит, — и всё с любовью, с родственной заботой. Когда вам одиноко, когда вы потерялись в земной путанице, когда хочется ощутить духовную заботу, — послушайте слова святителя Феофана. Вот хотя бы эти краткие речения:
Кого ни спроси: «Хочешь в рай, в Царство Небесное?» — духом ответит: «Хочу, хочу». Но скажи ему потом: «Ну, так то-то и то-то делай», — и руки опустились. В рай хочется, а потрудиться ради того не всегда достаёт охоты.
* * *
Не вдруг становитесь на молитву после домашних хлопот, разговоров и беганий, а немного подготовляйтесь к ней, стараясь наперёд собрать мысли свои и направить их к достодолжному предстоянию пред Богом. Возбудите в себе чувство нужды в молитве, и именно в сей час, ибо другого, может быть, и не будет.
* * *
Никаких нет законов убивать себя, коль скоро известно, что постное расстраивает здоровье. И святой Пахомий в уставе написал монахам больным есть мясо, если то нужно для здоровья.
* * *
Желание счастья совсем не лишнее слово. Весь свет бьётся из-за него. Надо только так оговорить: желаю, чтобы не прекращалось чувство счастья; а в чём оно — этого решить, чай, не удалось ещё никому. И те, кои всегда живут в Господе, не всегда счастливы. На земле не было его и не бывать ему. Это Бог даст в другом образе бытия. А здесь без хрену и редьки нельзя…
* * *
Всякого рода подвиги надо так нести, чтобы про них никто не знал. Подвиг ваш, о коем звонят, есть пустой — гроша не стоит.
* * *
Чёрный труд полезен особенно тем, что много сбивает спеси. Чернорабочесть в родстве со смиренным о себе мнением, а белоручество — с высокоумием.
* * *
Самое лучшее врачевство для наших немощей — не иметь свободного времени.
* * *
Дела житейские и общественные, от которых зависит стояние домов и обществ, суть Богом определённые дела, и исполнение их не есть отбегание в область небогоугодную, а есть хождение в делах Божеских.
* * *
Заведите тетрадь и записывайте в неё мысли, какие породятся при чтении Евангелия и других книг, в таком порядке: Господь говорит в Евангелии то и то; из этого видно, что мне надобно поступать так и так; для меня это исполнимо в таких-то и таких-то случаях; буду так делать; помоги, Господи! Труд это не большой, а сколько от него пользы!
* * *
Надобно все вещи, какие бывают у вас на глазах, перетолковывать в духовном смысле, чтобы, когда смотрите на какую вещь, глаз видел вещь чувственную, а ум созерцал истину духовную. Например, видите вы пятна на белом платье и чувствуете, как неприятно и жалко это встретить. Перетолкуйте это на то, как жалко и неприятно должно быть Господу, Ангелам и святым видеть пятна греховные на душе нашей. Слышите вы, что малые дети, оставшись одни, поднимают беготню, шум и гам. Перетолкуйте это на то, какой поднимается шум и гам в душе нашей, когда отходят от неё внимание к Богу со страхом Божиим. Обоняете вы запах розы или другой какой, и вам приятно, но, попав на течение дурного запаха, вы отвращаетесь и зажимаете нос. Перетолкуйте это так: всякая душа издаёт свой запах, добрая — хороший, страстная — дурной. Ангелы Божии и святые обоняют сей запах и о хорошем радуются, о дурном же скорбят.
* * *
Есть две вещи, которые наводят на нас гнев Божий, тяготящий и теснящий: неприязнь к другим и похоть, а первой бывает большой простор. Извольте всё, чем обнаруживала она себя в вас, выяснить и пресечь без раздумываний, как бы благовидно это ни казалось.
* * *
Хорошая повесть, выражающая нравственную религиозную идею, впечатлительнее действует, нежели рассуждение о том же. К тому же она учит вводить в порядки обычной у нас жизни требования Христовы, которые сами по себе представляются отвлечёнными, слишком идеальными. Какие-то из журналов наших уже начали печатать такие повести. Но надо помещать только живые повести… тряпок не нужно…
* * *
Богослужебные книги надо вновь перевесть, чтобы всё было понятно. Кто только станет вчитываться или вслушиваться, непременно кончает возгласом: «Да что ж это такое!..» Архиереи и иереи не всё слышат, что читается и поётся, сидя в алтаре. Потому не знают, какой мрак в книгах, и это не почему другому, как по причине отжившего век перевода. И надо уяснить перевод. Предлагаю со своей стороны определить вновь перевести богослужебные книги — все.
* * *
Еврейской Библии перевод нарекание наносит на Церковь. Против этого нечего сказать. Мы же на том только и будем стоять: зачем внесли в Церковь чужую Библию?.. Надо вам опомниться. Церковь не знает масоретов. Если мы пойдём по их дороге, сдвинемся с основ.
* * *
Некрещёных, как и всех вне веры сущих, надо предоставлять Божию милосердию. Они же не пасынки и не падчерицы Богу. Потому Он знает, что и как в отношении к ним учредить. Путей Божиих бездна!
* * *
Садясь в лодку, чтоб переплыть на другую сторону озера, думали ль апостолы, что встретят бурю и подвергнут жизнь свою опасности? Между тем вдруг поднялась буря, и они не чаяли уже остаться живыми. Таков путь жизни нашей! Не знаешь, как и откуда налетит беда, могущая уничтожить нас. То воздух, то вода, то огонь, то зверь, то человек, то птица, то дом — словом, всё окружающее может превратиться в орудие смерти нашей. Отсюда закон: живи так, чтоб каждую минуту быть готовым встретиться со смертью и небоязненно вступить в её область. Сию минуту жив ты — а кто знает, будешь ли жив в следующую?
Кого ни спроси: «Хочешь в рай, в Царство Небесное?» — духом ответит: «Хочу, хочу». Но скажи ему потом: «Ну, так то-то и то-то делай», — и руки опустились. В рай хочется, а потрудиться ради того не всегда достаёт охоты.
* * *
Не вдруг становитесь на молитву после домашних хлопот, разговоров и беганий, а немного подготовляйтесь к ней, стараясь наперёд собрать мысли свои и направить их к достодолжному предстоянию пред Богом. Возбудите в себе чувство нужды в молитве, и именно в сей час, ибо другого, может быть, и не будет.
* * *
Никаких нет законов убивать себя, коль скоро известно, что постное расстраивает здоровье. И святой Пахомий в уставе написал монахам больным есть мясо, если то нужно для здоровья.
* * *
Желание счастья совсем не лишнее слово. Весь свет бьётся из-за него. Надо только так оговорить: желаю, чтобы не прекращалось чувство счастья; а в чём оно — этого решить, чай, не удалось ещё никому. И те, кои всегда живут в Господе, не всегда счастливы. На земле не было его и не бывать ему. Это Бог даст в другом образе бытия. А здесь без хрену и редьки нельзя…
* * *
Всякого рода подвиги надо так нести, чтобы про них никто не знал. Подвиг ваш, о коем звонят, есть пустой — гроша не стоит.
* * *
Чёрный труд полезен особенно тем, что много сбивает спеси. Чернорабочесть в родстве со смиренным о себе мнением, а белоручество — с высокоумием.
* * *
Самое лучшее врачевство для наших немощей — не иметь свободного времени.
* * *
Дела житейские и общественные, от которых зависит стояние домов и обществ, суть Богом определённые дела, и исполнение их не есть отбегание в область небогоугодную, а есть хождение в делах Божеских.
* * *
Заведите тетрадь и записывайте в неё мысли, какие породятся при чтении Евангелия и других книг, в таком порядке: Господь говорит в Евангелии то и то; из этого видно, что мне надобно поступать так и так; для меня это исполнимо в таких-то и таких-то случаях; буду так делать; помоги, Господи! Труд это не большой, а сколько от него пользы!
* * *
Надобно все вещи, какие бывают у вас на глазах, перетолковывать в духовном смысле, чтобы, когда смотрите на какую вещь, глаз видел вещь чувственную, а ум созерцал истину духовную. Например, видите вы пятна на белом платье и чувствуете, как неприятно и жалко это встретить. Перетолкуйте это на то, как жалко и неприятно должно быть Господу, Ангелам и святым видеть пятна греховные на душе нашей. Слышите вы, что малые дети, оставшись одни, поднимают беготню, шум и гам. Перетолкуйте это на то, какой поднимается шум и гам в душе нашей, когда отходят от неё внимание к Богу со страхом Божиим. Обоняете вы запах розы или другой какой, и вам приятно, но, попав на течение дурного запаха, вы отвращаетесь и зажимаете нос. Перетолкуйте это так: всякая душа издаёт свой запах, добрая — хороший, страстная — дурной. Ангелы Божии и святые обоняют сей запах и о хорошем радуются, о дурном же скорбят.
* * *
Есть две вещи, которые наводят на нас гнев Божий, тяготящий и теснящий: неприязнь к другим и похоть, а первой бывает большой простор. Извольте всё, чем обнаруживала она себя в вас, выяснить и пресечь без раздумываний, как бы благовидно это ни казалось.
* * *
Хорошая повесть, выражающая нравственную религиозную идею, впечатлительнее действует, нежели рассуждение о том же. К тому же она учит вводить в порядки обычной у нас жизни требования Христовы, которые сами по себе представляются отвлечёнными, слишком идеальными. Какие-то из журналов наших уже начали печатать такие повести. Но надо помещать только живые повести… тряпок не нужно…
* * *
Богослужебные книги надо вновь перевесть, чтобы всё было понятно. Кто только станет вчитываться или вслушиваться, непременно кончает возгласом: «Да что ж это такое!..» Архиереи и иереи не всё слышат, что читается и поётся, сидя в алтаре. Потому не знают, какой мрак в книгах, и это не почему другому, как по причине отжившего век перевода. И надо уяснить перевод. Предлагаю со своей стороны определить вновь перевести богослужебные книги — все.
* * *
Еврейской Библии перевод нарекание наносит на Церковь. Против этого нечего сказать. Мы же на том только и будем стоять: зачем внесли в Церковь чужую Библию?.. Надо вам опомниться. Церковь не знает масоретов. Если мы пойдём по их дороге, сдвинемся с основ.
* * *
Некрещёных, как и всех вне веры сущих, надо предоставлять Божию милосердию. Они же не пасынки и не падчерицы Богу. Потому Он знает, что и как в отношении к ним учредить. Путей Божиих бездна!
* * *
Садясь в лодку, чтоб переплыть на другую сторону озера, думали ль апостолы, что встретят бурю и подвергнут жизнь свою опасности? Между тем вдруг поднялась буря, и они не чаяли уже остаться живыми. Таков путь жизни нашей! Не знаешь, как и откуда налетит беда, могущая уничтожить нас. То воздух, то вода, то огонь, то зверь, то человек, то птица, то дом — словом, всё окружающее может превратиться в орудие смерти нашей. Отсюда закон: живи так, чтоб каждую минуту быть готовым встретиться со смертью и небоязненно вступить в её область. Сию минуту жив ты — а кто знает, будешь ли жив в следующую?