Нижний крестильный придел Спасо-Парголовского храма в июле 2016 года был освящён в честь Архистратига Михаила, праздник которого отмечается 21 ноября. Незадолго до этой даты в 2025 году была закончена главная мозаичная композиция храма — «Архистратиг Михаил». Её выполнил коллектив мастеров под руководством Станислава Кульнева, который до этого отвечал за мозаичное оформление прочих элементов крестильного предела.
Новая мозаика поддерживает и одновременно развивает тенденцию, обозначившуюся в предыдущий период и органично включается в русско-византийскую эстетику оформления храма, который архитектор А.К. Кузьмин спроектировал в русско-византийском стиле.
Использование растительной орнаментики, перспективное решение пейзажа и, в особенности, характерный визуальный образ змия, символизирующего сатану, наследует произведениям белокаменной резьбы Владимиро-Суздальских храмов (в свою очередь вдохновленных плоской резьбой по дереву и черпающих образы, в том числе из шёлковых византийских тканей) и перекликается с изображенными в баптистерии животными.
При этом, заглавный образ храма решен в значительно более торжественной, праздничной манере. Дающий ощущение света, простора и строгой возвышенности светлый фон сохраняется, но помещенное на него изображение приобретает в сравнении с предыдущими произведениями более насыщенное колористическое решение и большую сложность в деталях.
Общее иконографическое решение строится с опорой на текст Апокалипсиса, повествующий о победе Михаила над нечистым в решающей битве между добром и злом. Взглядам прихожан предстает глава святого воинства Ангелов и Архангелов Архистратиг Михаил на крылатом коне, поражающий копьем дракона-сатану и повергающий его в водную пучину на фоне объятой огнем крепости. В наше время образ воспринимается традиционным, хотя считался таковым не всегда.
Истоки иконографии Архистратига Михаила восходят к воинским знаменам. В частности, Архангел Михаил в воинском облачении, верхом на коне, был изображен на «Большом стяге» Ивана Грозного 1560 года, а также на знамени Большого полка при царе Алексее Михайловиче, около 1654 года.
Образ же Архангела как всадника Апокалипсиса, включающий многочисленные аллюзии на тексты Откровения Иоанна Богослова появляется только во второй половине XVII века в связи с церковной реформой, породившей в обществе острое ощущение «близкого конца» света и переживания «последних времен».
Именно в это время, в том числе благодаря появлению толкований на книгу Апокалипсиса возникают иконографические изводы, в которых Михаил становится «князем Апокалипсиса» и вступает в схватку с дьяволом.
Именно такой иконографии наследует представленная в крестильном приделе Спасо-Парголовского храма титульная мозаика. Композиционно она поделена на две части. В нижней — иллюстрация греха: дракон, замещающий сатану и гибнущий город, символ известный со времен Содома и Гоморры, долженствующий напомнить смотрящим, что битва между добром и злом не завершилась и не предстоит, а происходит в каждом моменте времени. И если она окажется проигранной в каждой душе, и не найдётся в городе ни одного праведника, то уничтожен будет тот город. Стоит отметить, что этой нижней (и низкой) части композиции в связи с нравственной ничтожностью представленных на ней образов уделено места даже меньше, чем в традиционной иконографии. Кроме того, она решается сравнительно примитивными визуальными приемами, если сопоставлять их с верхней частью, где представлен архангел. Зло показывает свою архаичность и примитивность в сравнении со сферой небесного.
Основную, верхнюю часть занимает изображение архистратига на коне. Он снабжен множеством традиционных символических деталей: венец на голове говорит о его положении в иерархии небесного воинства, золотой доспех — о статусе защитника человеческих душ, ведущего неусыпную «невидимую брань» с грехом. Евангелие, кадило с курящимся фимиамом и крест в его руках символизируют торжество Новозаветной Церкви, распространяемое через слово-знание, метафизическое присутствие святости и непосредственное явление божественной жертвы.
Раскинутая между рук архангела радуга и труба в его устах отсылают смотрящего к идее страшного суда, который будет возвещён трубным звуком и не минует никого, но предполагает и милость Бога, прекращение его гнева.
Несмотря на общий эсхатологический характер композиции именно прекращение гнева, божественное милосердие обещает смотрящему мозаика. Особенно это заметно в деталях — зло, например, предстаёт поверженным не только нарративно, но и визуально — мы видим на месте сатаны почти нелепого в своей архаичности дракона. А самым трогательным акцентом произведения становится тихая деталь — клубящиеся вокруг стремени Михаила облака, сообщающие зрителю, что его взгляд может проникнуть в мир горний, даже если последняя битва ещё не закончена.
Мозаика набиралась в мастерской Спасо-Парголовского храма, с февраля по ноябрь 2025 года, по благословению настоятеля храма протоиерея Романа Ковальского.
Мозаику набирали: Станислав Кульнев, Никита Кульнев, Маргарита Емельянова, Ксения Гринько, Андрей Степанов, Дарья Нехорошева, Анастасия Москалева.
