Svetlana
Двоемыслие предполагает, что человек держится одновременно двух противоречащих друг другу утверждений. Это позволяет всегда перейти от одного к другому в зависимости от политических требований момента. В реальности тоталитарные режимы всегда декларируют довольно однозначные максимы. Механизмы манипуляции, если они даже и используются сознательно, всегда скрыты за фасадом идеологии. Оруэлл намеренно конструирует абсурдную ситуацию, где манипуляция открыто ставится в центр официальной идеологии, в этом — суть литературного приема антиутопии. По идее, двоемыслие в реальности наблюдаться не должно, это — очевидная патология. Человек склонен уклоняться от противоречий. По крайней мере, таким был человек, когда Оруэлл писал свой роман (1949 год).
Сегодня ситуация изменилась. И двоемыслие стало понятием, которое может с успехом использоваться за пределами политической критики. Вот, например, две ситуации из жизни начальной школы.
Ситуация первая. В школе проводится занятие по правам ребенка. Подобные уроки сейчас являются обязательными, обычно под них выделяется классный час. В ходе урока детям озвучиваются их права, включающие, в частности, право выражать свои взгляды и мнения и право на защиту от всех форм насилия, в том числе — психологического. Через какое-то время на обычном, предметном уроке, учительница требует, чтобы дети отвечали по учебнику, а не несли отсебятину. Один из учеников напоминает о своем праве выражать собственное мнение и недопустимости принуждения силой. За что получает двойку в дневник, а в школу вызываются его родители.
Вторая ситуация. В школе введен курс «Основы религиозных культур и светской этики», в рамках которого преподаются «Основы православной культуры». На уроках по этому предмету учитель рассказывает детям о Православии, при этом, естественно, нельзя обойти утверждение, что наш мир сотворен Богом. Богом же сотворен и человек. Дети отпускаются на перемену. После нее наступает время другого предмета, который называется «Окружающий мир». И здесь та же учительница рассказывает об эволюции и что люди и обезьяны происходят от общего предка.
В обоих случаях у ребенка наступает когнитивный диссонанс. Он испытывает дискомфорт от противоречия. Он не понимает, где правда. Ведь в обоих случаях полученная им информация освящена авторитетом учителя. Психологи говорят, что в начальной школе авторитет у учителя даже выше родительского авторитета. И вот с учительского места в официальной обстановке урока звучат явно несовместимые суждения…
Самое грустное, что у взрослых когнитивного диссонанса не возникает. Они, а, собственно говоря, мы не видим проблемы, которая бросается в глаза ребенку. Мы легко допускаем, что утверждения, составляющие содержание школьной программы, могут противоречить друг другу. Это показывает, что мы уже освоили умение двоемыслия. Мы понимаем, что в современном общественном сознании существуют элементы разных идеологий. И не только существуют, но и являются доминирующими. И мы как-то миримся с одновременным доминированием совершенно несовместимых вещей.
Что же мы предлагаем детям? Они живут в мире, где официально идеологии не существует. Считается, что мир ребенка должен быть деидеологизированным. Поэтому у ребенка нет шансов распределить противоречащие утверждения по ящичкам различных идеологий, чтобы потом выдвигать тот из них, который востребован в настоящий момент, как делаем это мы, взрослые. Науку двоемыслия им не освоить. Но и оставаться в состоянии когнитивного диссонанса нельзя – это и мучительно, и даже психически опасно.
Выход, к которому мы подталкиваем ребенка, также нельзя назвать хорошим. Мы выдавливаем его в постмодернизм. При этом степень погружения в постмодернистское мировосприятие может быть различной. В легкой форме это — прививка условности абсолютных суждений. Ребенок вынужден признать, что высказывания учителя — не всегда правда. Что предлагаемое ему образование содержит, мягко говоря, странности, а грубо говоря, глупости. Из этого он делает вывод, что на слова, пусть даже учителя и даже сказанные на уроке, полагаться не стоит. Не стоит полагаться ни на какие слова, сказанные при любых обстоятельствах. Что авторитетов, в сущности, нет. Это — легкая форма, потому что со временем, став старше и разобравшись в том, что бывают разные мировоззрения и идеологии, человек может вернуть себе способность принимать авторитетность чужого мнения, осознанно выбрав одну из идеологий в качестве своей, а, значит, признав принадлежащие к ней авторитеты.
В тяжелом случае ребенок отказывается не только от мировоззренческой целостности, но отбрасывают и саму идею целостности. Он принимает постмодернистскую модель мира, в котором целостного субъекта не существует, а мир представлен в виде элементов, не требующих смыслового единства. Происходит фрагментация сознания. Это усугубляется тем, что современная культура и так пытается навязать ребенку клиповое мышление, а тут еще и школа льет воду на ту же мельницу.
В конце статьи, по логике вещей, желательно указать какой-нибудь выход. Выход, на самом деле, есть только один — обретение единого идеологического основания нашего образования. Но возможно это только в условиях явленной государственной идеологии. А она нам запрещена Конституцией.
Сегодня ситуация изменилась. И двоемыслие стало понятием, которое может с успехом использоваться за пределами политической критики. Вот, например, две ситуации из жизни начальной школы.
Ситуация первая. В школе проводится занятие по правам ребенка. Подобные уроки сейчас являются обязательными, обычно под них выделяется классный час. В ходе урока детям озвучиваются их права, включающие, в частности, право выражать свои взгляды и мнения и право на защиту от всех форм насилия, в том числе — психологического. Через какое-то время на обычном, предметном уроке, учительница требует, чтобы дети отвечали по учебнику, а не несли отсебятину. Один из учеников напоминает о своем праве выражать собственное мнение и недопустимости принуждения силой. За что получает двойку в дневник, а в школу вызываются его родители.
Вторая ситуация. В школе введен курс «Основы религиозных культур и светской этики», в рамках которого преподаются «Основы православной культуры». На уроках по этому предмету учитель рассказывает детям о Православии, при этом, естественно, нельзя обойти утверждение, что наш мир сотворен Богом. Богом же сотворен и человек. Дети отпускаются на перемену. После нее наступает время другого предмета, который называется «Окружающий мир». И здесь та же учительница рассказывает об эволюции и что люди и обезьяны происходят от общего предка.
В обоих случаях у ребенка наступает когнитивный диссонанс. Он испытывает дискомфорт от противоречия. Он не понимает, где правда. Ведь в обоих случаях полученная им информация освящена авторитетом учителя. Психологи говорят, что в начальной школе авторитет у учителя даже выше родительского авторитета. И вот с учительского места в официальной обстановке урока звучат явно несовместимые суждения…
Самое грустное, что у взрослых когнитивного диссонанса не возникает. Они, а, собственно говоря, мы не видим проблемы, которая бросается в глаза ребенку. Мы легко допускаем, что утверждения, составляющие содержание школьной программы, могут противоречить друг другу. Это показывает, что мы уже освоили умение двоемыслия. Мы понимаем, что в современном общественном сознании существуют элементы разных идеологий. И не только существуют, но и являются доминирующими. И мы как-то миримся с одновременным доминированием совершенно несовместимых вещей.
Что же мы предлагаем детям? Они живут в мире, где официально идеологии не существует. Считается, что мир ребенка должен быть деидеологизированным. Поэтому у ребенка нет шансов распределить противоречащие утверждения по ящичкам различных идеологий, чтобы потом выдвигать тот из них, который востребован в настоящий момент, как делаем это мы, взрослые. Науку двоемыслия им не освоить. Но и оставаться в состоянии когнитивного диссонанса нельзя – это и мучительно, и даже психически опасно.
Выход, к которому мы подталкиваем ребенка, также нельзя назвать хорошим. Мы выдавливаем его в постмодернизм. При этом степень погружения в постмодернистское мировосприятие может быть различной. В легкой форме это — прививка условности абсолютных суждений. Ребенок вынужден признать, что высказывания учителя — не всегда правда. Что предлагаемое ему образование содержит, мягко говоря, странности, а грубо говоря, глупости. Из этого он делает вывод, что на слова, пусть даже учителя и даже сказанные на уроке, полагаться не стоит. Не стоит полагаться ни на какие слова, сказанные при любых обстоятельствах. Что авторитетов, в сущности, нет. Это — легкая форма, потому что со временем, став старше и разобравшись в том, что бывают разные мировоззрения и идеологии, человек может вернуть себе способность принимать авторитетность чужого мнения, осознанно выбрав одну из идеологий в качестве своей, а, значит, признав принадлежащие к ней авторитеты.
В тяжелом случае ребенок отказывается не только от мировоззренческой целостности, но отбрасывают и саму идею целостности. Он принимает постмодернистскую модель мира, в котором целостного субъекта не существует, а мир представлен в виде элементов, не требующих смыслового единства. Происходит фрагментация сознания. Это усугубляется тем, что современная культура и так пытается навязать ребенку клиповое мышление, а тут еще и школа льет воду на ту же мельницу.
В конце статьи, по логике вещей, желательно указать какой-нибудь выход. Выход, на самом деле, есть только один — обретение единого идеологического основания нашего образования. Но возможно это только в условиях явленной государственной идеологии. А она нам запрещена Конституцией.