Вам письмо. Слова надежды

Я посылала к тебе трижды. Что за зло ты против меня имеешь, что в эту неделю ты ко мне не приходил? А я к тебе относилась как к брату! Неужели я тебя задела тем, что посылала к тебе? А тебе, я вижу, не любо. Если бы тебе было любо, то ты бы вырвался… и примчался. …Хочешь ли, чтобы я тебя оставила? Буде даже я тебя по своему неразумию задела, если ты начнешь надо мною насмехаться, то судит тебя Бог и моя худость!

Страстному, полному недоумения и обиды письму — более восьмисот лет, это обрывок берестяной грамоты, найденной в Новгороде. В неровных строчках, испещривших кору, раскрывается беспокойная душа женщины, чистому листу проще доверить сокровенные чувства. Недаром в самых разных культурах эпистолярный жанр считался одним из немногих необходимых даме искусств.

«Записочками» о ежедневных нуждах, семейных тяготах и важных делах русские женщины пробавлялись испокон веку. Пожалуй, их письмам недоставало изящества — в лучшем случае боярышень и купчих учили грамоте — зато искренности было хоть отбавляй.

Предражайшему моему государю-радости, царю Петру Алексеевичу. Здравствуй, мой свет, на многие лета! Пожалуй, батюшка мой, не презри, свет, моего прошения: отпиши, батюшка мой, ко мне о здоровьи своем, чтоб мне, слыша о твоем здоровьи, радоваться. А сестрица твоя царевна Наталья Алексеевна в добром здоровьи. А про нас изволишь милостью своей памятовать, и я с Алешенькою жива. Женка твоя Дунька.

Трогательный призыв царицы Евдокии Лопухиной — типичный образец эпистолярного жанра своего времени. Понадобилось почти сто лет, чтобы письменный слог стал изысканным и величавым. Письма Екатерины к Вольтеру до сих пор интересны взыскательной публике. Впрочем, и блистательная императрица сокрушалась, не докучает ли она собеседнику.

М.г., если вы скажете, что я надоедлива со своими письмами, то будете совершенно правы; но пеняйте за это сами на себя. Вы неоднократно выражали желание получить известие о поражении Мустафы; ну, так знайте же, этот победоносный турецкий император потерял теперь всю свою Молдавию. Яссы взяты; визирь в страшном смятении бежал за Дунай.

К концу XVIII века распространилось «курсивное» письмо, заменившее громоздкую старославянскую каллиграфию. В продаже появились «письменники» — образцы посланий по разным поводам, поздравлений, соболезнований и выражений почтения. Ими пользовались, если не хватало фантазии или времени. К XIX веку умение возвышенно и красиво изъясняться в письме стало нормой для воспитанной барышни. Ей следовало поддерживать общение с подругами и родственниками, сообщаться с женихом, а впоследствии мужем, скорее всего — вести любовную переписку, благо платонические романы наконец-то вошли в моду. Всё это надлежало проделывать на безупречном французском, принятом для общения в высшем свете. Русский язык, с одной стороны, считался несколько вульгарным и грубоватым для выражения тонких чувств, с другой — свидетельствовал об искренности автора. Недаром Татьяна писала Онегину «я вас люблю», а не «je t’aime».

Время Пушкина знаменовало «золотой век» эпистолярного жанра. Читая сохранившиеся письма тех лет поражаешься их поэтичности, образности и в то же время чеканной простоте.

Меня будущее не страшит. Спокойно прощусь со всеми благами светскими. Одно меня может радовать: тебя видеть, делить твое горе и все минуты жизни своей тебе посвящать. Меня будущее иногда беспокоит на твой счет. Иногда страшусь, чтоб тяжкая твоя участь не показалась тебе свыше сил твоих… Мне же, друг мой, все будет легко переносить с тобою вместе, и чувствую, ежедневно сильнее чувствую, что как бы худо нам ни было, от глубины души буду жребий свой благословлять, если буду я с тобою, писала Екатерина Трубецкая мужу Сергею, неудавшемуся главе восстания декабристов.

К концу XIX века распространилось женское образование — гимназии появились в большинстве городов, от Вильно до Иркутска. Эпистолярный жанр входил в учебную программу — девочки в белых передниках, подтирая промокашками кляксы, составляли пространные послания на французском, немецком, русском, а «институтки» порой и на латыни. Эти знания пошли впрок. Разбросанные судьбой по городам и весям гимназистки десятилетиями поддерживали переписку — друг с другом, со ссыльными женихами, замужними или уехавшими учиться сёстрами, любимыми maman и papa. Скупые строчки, бегущие по бумаге, заменяли и встречи, и телефонные разговоры. Письмо становилось исповедальней, отражением грешных страстей и возвышенных мыслей, способом самоанализа и путем к взаимопониманию, спокойным «перечнем кораблей», фиксацией радостных и трагичных событий.

Милая Апрак,

Спасибо тебе от всей души за интересное длинное письмо, которому я очень обрадовалась, ибо мы столько времени были без известий (писем и газет не имели 10 дней) и не знали, что делается в России, да и вообще на белом свете! Боже мой! Что творится, кажется, нет ни одного города и даже почти ни одной деревни, где бы не пролилась кровь! А в Москве какие невероятные ужасы, и все это накануне такого праздника — где же «Мир на земле»?! Как тяжело проводить его вдали от Мама и всей семьи и при таких грустных обстоятельствах, но как мне страшно быть здесь в совершенно другой обстановке, чем та, к которой привыкла с детства.

Великая Княжна Ксения Александровна писала это в Крыму в 1905 году лучшей подруге, княгине Апраксиной-Оболенской, ещё не догадываясь ни о своей судьбе, ни о будущем, которое ждёт Россию. Вскоре вспыхнула революция. На долгие годы треугольники конвертов стали вестниками отчаяния и надежды, тонкими ниточками, связывающими разлученные семьи. Писем от матерей и жён, сестер и подруг ждали на стройках и целине, в лагерях и на фронте, они стали самой большой драгоценностью и самыми страшными документами своего времени.

Дорогая Аля!

Только что — твое большое письмо, от 2-го мая, шло 14 дней. Всё утро писала тебе ответ — 4 мелких страницы, авось дойдет, — уже опущено. 26-го тебе отправлены были две продовольственных посылки, весом 16 кило обе, там — всё, даже печёночный экстракт. Угостишься, и других угостишь, и посылать будем непрерывно. Муля очень собирается ехать, но — оказывается — нужно достать разрешение здесь. Этим и занят. Я тоже приеду, но позже. Муля не только не отошел, но лез (как и Лиля) с нами в самое пекло. Вещи папе передали, и передачу 10-го приняли, а больше не знаю о нем ничего. У Мура на днях экзамены, послала тебе в письме его паспортную карточку. Аля, если бы ты знала, как я скучаю по тебе и папе. Мне очень надоело жить, но хочется дожить до конца мировой войны, чтобы понять: чтo — к чему.

Цветаева отправляла весточку дочери в лагеря, не зная, что война грянет через полтора месяца, а ещё через два с половиной сама неистовая Марина навсегда распрощается с жизнью.

Вторая половина XX века стала временем упадка для искренней, задушевной переписки. Письма всё ещё отправляли, но реже, меньше и без такого наплыва чувств — всегда можно позвонить, а нередко — приехать в гости. Расстояния стали меньше, темпы жизни быстрее. А XXI век обошелся с эпистолярным жанром жестоко. Под «письмом» все давно понимают электронную почту или сообщение в соцсетях, не подразумевающее ни особенных откровенностей, ни изысков высокого стиля, ни надушенной бумаги с муаровыми узорами, ни слезинки, отпечатавшейся на листе. Прощайте конверты и марки далеких стран, запах сургуча и чернил, пачки прошлого, перевязанные тонкими лентами, спящие в сундучках и шкатулках! Диалоги превратились в разговоры с экраном, отправителю зачастую важней высказаться самому, нежели услышать и понять собеседника.

Эпистолярный жанр во многом перешел в блоги, смешавшись с мемуарами и дневниками, но сохранив откровенность, надрывную искренность переживаний. За это, порой и ценятся популярные ЖЖ-юзеры — за пронзительный монолог, непрерывное письмо, обращенное к неизвестному собеседнику. То, что раньше связывало людей, теперь делает их одинокими.

Однако не надо отчаиваться — бумагу и чернила ещё не запретили к продаже, да и в банальное электронное письмо можно вложить искренние переживания. Письма — великолепный способ лучше узнать жениха или заново познакомиться с мужем, примириться с дочерью или понять сестру, вникнуть в мотивы собственных действий и причины бурных эмоций. Иногда переписка — последний шанс начать разговор с близким человеком, затронуть важные темы и болезненные моменты. Написать проще, чем высказать — буквы и строки помогают держать дистанцию, оставляют неуловимое расстояние, сохраняя при этом подлинную близость душ.

Пишите письма, ждите ответов — и получайте их! Это ведь так чудесно — вздрагивать и краснеть, слыша шаги почтальона, прятать в кармане холодноватый шершавый прямоугольник бумаги, уединяться в спальне, неторопливо вскрывать или поспешно рвать конверт и читать: здравствуй, милая! Я живой…