Ирина Кузина
Предрассветная тишина. Вся природа замерла в ожидании...
Вот начинает бледнеть небо. Вот уже слегка розовеет, а затем начинает наливаться золотистым цветом.
Слышатся с разных сторон птичьи голоса. На самой верхушке липы, невидимый глазу, пробует голос соловей: «Тють-тють… Вить-вить-вить…» Да это же он призывает всех живущих: «Видь-видь-видь! Утррр-р…- трр» - Проснись, увидь и радуйся наступлению нового Божественного Утра!»
Из густой листвы старой сирени ему отвечает другой соловей: «Тю-тю-тю-тю-тю… тип-тип-тип…» Наверное, подшучивает над собеседником, мол: «Ну, ты и тип!» И тут же, переполняясь утренней радостью, подтверждает: «Видь-видь-видь-видь-видь!» А первый уговаривает: «тють-тють-тють…» Хоть чуть-чуть, мол.
Только смолкают они, песнь Утру вдохновенно подхватывает певчий дрозд: «Вити-вити-вити… жить-жить-жить». Жить! Ему радостно вторит скворец: «Тиу-тиу-тиу… вить-вить-вить». Наверное, торопясь сообщить это всем, объединяет «видь» и «жить».
Лучи солнца, пока еще робкие, проникают сквозь густую листву лесной чащи. Крохотная овсянка трещит тонким голоском: «Тррр-ррр… -Утррр». Никак ей не выговорить «утро», но радость ее всем понятна!
А вот горлинка басовито и уверенно помогает ей: «Утрр-рро, утррр-ро». Ласточка деловито советует: «Фьюить-фьить… Петь-петь-петь!»
«Аак-ак-как?» - вопрошает на всякий случай дятел. И сам себе отвечает: «Аау- аау… Сла-аву!»
Набирают силу солнечные лучи. Все золотистее небо.
«Ш-ш-ш… хорош-ш-шо-оо!» – прошелестело по верхушкам деревьев
«Жжж-жж…неподражж-жжа- емо!» – вылетел из куста мохнатый шмель.
«Зз-сс… зз-здессь – ззз» - закружились в хороводе золотистые пчелки.
На верхушку муравейника вылез деловитый муравей. Осмотрелся и будто скомандовал: «Утро – ура! За работу пора, братцы!» И тут же цепочкой друг за другом побежали дружные неутомимые муравьишки. Конечно же, они- рады стараться! - устремляясь по своим неотложным делам -делишкам.
«Кра-ра…» - хотела порадоваться со всеми ворона, но поперхнулась от изумления. Чуть ли не чиркнув ее по клюву, пронеслась стайка воробьев с веселым чириканьем: чирик-чик-чик! Лу-чик-чик!
Ква-ква-квад- рад! – раздалось из сырой низины. Это не смогла удержаться от возгласа, разбуженная всеобщей суматохой большая лягушка.
«Аах-ах! Рада-да- ах!» - взволнованно затрепетала крылышками бабочка–махаон. Заиграли в лучах солнца яркие краски на раскрывшихся для полета крылышках.
«О!» – восторженно подняли к небу свои головки и доверчиво раскрыли сомкнутые на ночь соцветья ромашка, василек, одуванчик…
Невозможно не воскликнуть: «Красота!». Это лучик осветил Розу и Лилию, покачивающих неподражаемой красоты головками, усеянными множеством сверкающих бриллиантовых росинок.
И, наконец, раздается нежный- нежный радостный перезвон: «Динь-динь-дон! Динь-динь-дон!» Это со всех сторон радостно и призывно зазвенели полевые колокольчики.
На мгновение, словно по команде, все смолкает…
В полной Тишине по самому яркому солнечному лучу спускается блистающий золотистыми крылами Ангел. Восходит Солнце. Ангел взмахивает рукой…
И раздается слаженное хоровое пение: «Слава в вышних Богу! Слава в вышних Богу! Слава в вышних Богу! И на земле мир!»