Нина Павлова
Оптина Пустынь
С риэлтором Ваней нас свели такие обстоятельства. Однажды в Оптиной пустыни мы провожали на лечение в московскую клинику схиархмандрита Илия (Ноздрина), и батюшка сказал мне на прощанье: «Продай квартиру в Москве, а то пропадёт». Сказал, сел в машину и тут же уехал. Стою в недоумении и ничегошеньки не понимаю: почему надо продать квартиру, иначе пропадёт? Обратилась с этим вопросом к игумену Антонию, а он велел нам с сыном ехать в Москву к нашему духовнику отцу Георгию, потому что продажа квартиры – дело серьёзное. Тут нельзя ошибиться, нужно взвесить всё.
Приезжаем мы с сыном в Москву к протоиерею Георгию. А протоиерей отвечает почти также как игумен: дескать, дело настолько серьёзное, что нам надо ехать в Псково-Печерский монастырь к архимандриту Адриану (Кирсанову).
Едем. В Псково-Печерском монастыре выясняется, что отец Адриан болен и никого не принимает. Передали через келейницу письмо старцу и ходим ежедневно за ответом. А келейница каждый раз отвечает: «Батюшка молится о вас. Потерпите». Терпим, конечно, а только трудно терпеть: мы уже две недели в дороге, устали, измучились, простудились. Наконец, через келейницу приходит ответ: «Поезжайте в Москву к отцу Георгию. Он духовный и знает, как поступить».
«Да что ж меня гоняют, как жучку, по кругу?» – возмущаюсь я, покидая монастырь. И тут же сталкиваюсь с отцом Георгием, только что приехавшим сюда к своему духовному отцу архимандриту Адриану. «Значит, мы поступим так, – весело сказал отец Георгий. – Вашу дорогую квартиру в центре надо продать и купить дешевую «двушку» в зелёном спальном районе. И с квартирой будете, и с деньгами. А терять Москву вам нельзя». Благословил нас батюшка и сказал, прощаясь: «Только сначала найдите надёжного православного риэлтора, а то время нынче опасное».
Уходим мы с сыном из монастыря, а нас нагоняет семейная пара:
– Простите, мы нечаянно слышали ваш разговор. Вот вам телефон замечательного православного риэлтора Вани.
А дальше начались сплошные восторги: Ванечка солнышко, Ванечка умница, Ванечка выручил их из беды!
* * *
Ванечка оказался бывшим спецназовцем. Рост под два метра, а лицо такое по-детски добродушное, что хочется улыбаться. Что же касается Православия, то тут у Ивана было всё по нулям. То есть, крещён по обычаю в детстве, но в церковь не ходит, крестик не носит и задаёт, например, такие вопросы: «А что такое Евангелие?»
Биография же у Вани такая. После армии окончил строительный институт. Потом проработал месяц на стройке, стройка обанкротилась и приказала долго жить. Государственные стройки тогда часто банкротили, чтобы потом «прихватизировать» их. Походил безработный Иван по Москве и устроился в риэторскую фирму, где перед началом работы надо было пройти курс обучения у психолога. И вот сидит Иван на лекции и слушает наставления психолога, как работать с клиентами разных категорий. Старичков, владеющих квартирами в центре Москвы, надо выманивать на окраину, в такой-то район, с помощью страшилок. Дескать, на Арбате радиация, как после атомной войны. А там лес, свежий воздух, и белые грибы шеренгой стоят. «Какие там грибы? – тоскливо думает Ваня. – Там мусорная свалка, помойка и вонь». Нехорошо на душе, а надо терпеть, потому что на иждивении у Вани двое стареньких тётушек. Они вырастили Ваню после смерти родителей, и он обязан обеспечить им достойную жизнь.
Терпел, терпел Ваня и не вытерпел, когда лектор, похохатывая, стал объяснять, как обхитрить православных:
– Надо так задурить попа, чтобы он благословил «православнутых» на переезд. И тогда они, как бараны, переедут из роскошной квартиры в сарай под Рязанью. Попы у нас через одного дураки, а потому…
– Не смейте так говорить о батюшках! – прервал лектора наш спецназовец и покинул аудиторию.
Почему этот далёкий от Церкви человек заступился за иереев, он и сам не понимал, но откуда-то знал: про батюшек плохо говорить нельзя.
А дальше было вот что. Иван стал работать в одиночку. Дал объявление в газету, арендовал офис. Сидит он неделями в своём офисе, а ни одного клиента нет. И тут друг детства Вася, в прошлом бандит, а ныне банкир, собрал по случаю юбилея «пацанов» из их бывшего двора. Конечно, про их двор говорили нехорошее, дескать, шпана замоскворецкая. И всё же у них было по-своему счастливое детство, потому что каждый верил: друг никогда не предаст друга. И они бились насмерть с пришлыми уголовниками, ночами пили портвейн в подворотне и, подражая Высоцкому, хрипло пели под гитару: «Ах, вы кони привередливые!» И еще что-то про гибель и близкую смерть. Потом они ушли из этого двора, кто в тюрьму, кто в спецназ, кто в церковь. И лучший гитарист их двора Иннокентий стал известным московским дьяконом.
Жизнь надолго разлучила их, и теперь они радовались, собравшись вместе.
– Пацаны, – счастливо объявил Василий, – на днях покупаю особняк, бывший дворец князя Юсупова. Бабла придётся отвалить немерено, а мне не жалко. Хочу дворец!
– Какой дворец? – удивился Иван, зная, что по указанному Василием адресу был не дворец, а ночлежный дом XIX века. То есть строили особняк с величественными колоннами, но из-за плывуна под домом фундамент перекосило, в стенах зияли трещины, и селились в бомжатнике лишь бродяги и нищие. Власти давно собирались снести этот дом, да всё руки не доходили. И тут буквально за копейки бомжатник выкупили у властей хитроумные риэлторы. Замаскировали трещины в стенах обоями, повесили картины в золочёных рамах. И теперь за миллионы с нулями продавали бомжатник Васе.
– Да я их на британский флаг порву! – вскипел Василий, узнав о мошенничестве.
С мошенниками, по словам Васи, «культурно поговорили», после чего они спешно выехали из Москвы на Дальний Восток. А потом риэлтор Ваня купил другу Васе такие роскошные апартаменты, что тот растроганно сказал:
– Ванька, ты гений! Теперь все клиенты из братвы твои.
И потянулись к Ивану авторитеты из зоны, разбогатевшие и уверенные: они достойны жить в роскоши и в роскошном жилье. А потом банкир Василий привёз к Ване своего покровителя – генерала из МВД. Генералу очень хотелось подарить дочке к свадьбе квартиру, но терзали сомнения: цены-то на жильё нынче кусачие, и потянет ли он? А когда Иван купил к свадьбе прекрасную квартиру по весьма умеренной цене, генерал сказал:
– Ваня, я твой должник. И если тебя хоть кто-то пальцем тронет, я тут же пришлю ОМОН.
Вмешательство ОМОНа в моём деле было бы не лишним, и вот почему. В ту пору мне хотелось жить «аки древние», а в древности христиане жили жертвенно и продавали свои имения, помогая бедным. Хотелось святости, и о моих подвигах той поры моя подруга-украинка сказала насмешливо: «Коня кувае, а жаба лапу пидставляе». Короче, я сдала свою московскую квартиру молодому бизнесмену с женой по такой смехотворно низкой цене, что супруги решили: хозяйка явно больна на всю голову, и тут не грех квартиру отнять. Действовали они решительно – вывезли мою мебель на помойку, поставили железные двери и врезали в них свои замки. Нас с Иваном даже в квартиру не пустили. А в телефонных переговорах поставили условие: или я продаю им свою квартиру по цене сарая в Урюпинске, или моего сына встретят на улице нехорошие люди, и сами понимаете, что с ним будет.
Я затряслась. Ванечка выпроводил меня из Москвы в наш деревенский дом и сказал: «Я сам разберусь». Почти месяц шла битва за квартиру, но что там происходило, не знаю. Иван, как обычно, был немногословен, а на вопросы отвечал философски: «А зачем, интересно, мне вас грузить?» Но с жильцами, похоже, «культурно поговорили», потому что, съезжая с квартиры, жена бизнесмена сказала надменно:
– Я давно говорила мужу: надо срочно валить из совка. Рашка – страна хамов и бескультурья, тьфу!
Переехали они, кажется, в Англию. А Иван привёл к нам в квартиру покупателя, пригрозившего мне:
– Я стреляю с двух рук по-македонски, и за обман – сразу пулю в лоб!
– Батюшка, – пожаловалась я отцу Георгию, – Иван к нам бандита привёл.
– А вы спросите у этого человека, – улыбнулся отец Георгий, – в каком банке лучше деньги хранить.
Оказалось, что наш покупатель, бывший опер с Петровки, служит начальником охраны в банке.
– «Кругом одно жульё!» – горевал бывший опер и, причисляя нас с Иваном к жуликам, регулярно демонстрировал свой пистолет.
Покупатель был нервный, такой и выстрелить может. И когда нам сообщили, что схиархимандрит Илий в Москве и сегодня служит в церкви на Арбате, мы с Иваном помчались туда. Успели только к концу службы. А батюшка Илий принял Ваню, как родного. Обнял его и радуется, не нарадуется. И у Ивана, смотрю, улыбка до ушей. Пошептались они о чём-то в сторонке, и отец Илий сказал:
– Вот наш Ваня помолится, и наступит мир.
Помолится он, как же! А Ваня даже «Отче наш» не знает.
И всё же мир наступил, правда, не сразу. Сначала мы с нашим нервным покупателем оформили в нотариальной конторе сделку о продаже квартиры. Из документа с печатью явствовало, что квартира продана, и деньги за нее получены, хотя нам не заплатили ещё ни рубля. Только после регистрации сделки в «Росреестре» на Звездном бульваре, хозяева получали деньги, а покупатель документы на квартиру. Так было заведено. А пока деньги были отданы на сохранение диакону Иннокентию.
Приехали мы с Ваней на Звездный бульвар, а там километровая очередь. Оказывается, компьютеры «Росреестра» уже две недели «висят». Обстановка, как на войне. Люди не расходятся даже ночью, жгут костры, чтобы согреться, и рассказывают, например, такие истории:
– Одна тётка отдала документы покупателю, а он ей вместо денег сунул дулю в нос. Тётка была толстая, но очень храбрая. Прыгнула она, как тигр, на кидалу, выхватила у него документы на квартиру, а потом сжевала и проглотила их.
Нервозность толпы исподволь заражала, и я уже была готова жевать бумагу и глотать.
– Пойдёмте отсюда, – уговаривал меня Ваня, считавший ниже своего риэлторского достоинства стоять в очередях.
У него были везде свои прикормленные люди, готовые за определённую мзду оформить всё быстро и без очередей. А ещё постоянно звонил наш покупатель Андрей и жаловался на диакона Иннокентия, который, видите ли, ушёл на службу в церковь:
– Как можно оставлять без присмотра квартиру, где такие деньжищи лежат? Умоляю, срочно оформляйте сделку. Дайте взятку, кому надо. Я всё оплачу!
Иван терпеливо объяснял Андрею, что никакая взятка не поможет, пока компьютеры висят. А в ответ слышал стон измученного человека:
– Да когда же кончится эта пытка?!
Нас самих волновало: когда? Задали этот вопрос охраннику, дежурившему в входа в «Росреестр», а он ответил:
– Сегодня точно приёма не будет. В шесть работа заканчивается, а уже полшестого.
Вдруг по очереди молнией пронёсся крик: «Компьютеры заработали!» И измученная, наэлектризованная толпа ринулась в офис, сметая всё на своём пути, и буквально втолкнув нас с Иваном туда. Сразу же откуда-то появились ОМОНовцы и, охаживая всех дубинками, стали вытеснять толпу на улицу. Мы с Ваней спрятались за портьерой, затаились и ждем. Выглядываем из-за портьеры – тишина, возле окошка регистратуры всего двое очередников, и мы с Иваном пристроились третьими. Без пяти шесть подошла наша очередь. Подали документы в окошко, а регистраторша вышвырнула их обратно: «Рабочий день окончен. Я не железная, чтоб до ночи пахать!» Ваня пробовал умилостивить её конвертом с долларами, но вышло ещё хуже.
– Олигархи проклятые, – раскричалась женщина, – наворовали у народа! А мне как без мужа детей поднимать?
– Ванечка, – говорю, – поехали домой.
А Ваня замер на месте, лицо отрешённое, и вижу, что-то происходит с ним.
Регистраторша уже выходила из офиса. Вдруг резко остановилась, вернулась и сказала приветливо:
– Давайте, миленькие, свои документы. Жалко мне вас.
Щёлк-щёлк по клавишам компьютера, шлёп-шлёп печатью по бумагам, и сделка была зарегистрирована. Вышли мы с Ваней на улицу и молчим ошеломлённо.
– Ваня, – спрашиваю, – что это было?
– Я помолился.
– Как ты помолился?
– Я сказал: «Господи, если Ты есть, помоги».
Это была та личная встреча с Богом, после которой Иван в потрясении решил уйти в монастырь. О дальнейшем я расскажу чуть позже, а пока завершу рассказ о квартирной эпопее.
Новый владелец квартиры Андрей устроил на радостях пир на весь мир.
– Я люблю вас, ребята! – восклицал он во время застолья. – Тут каждый день ждёшь выстрела в спину, а с вами радостно и легко. Я тоже буду ходить в церковь. Только, прошу, не бросайте меня.
Потом Иван и Андрей уединились на кухне, и, смотрю, рвут какие-то бумаги. Оказывается, Иван перед сделкой дал Андрею генеральную доверенность на продажу всего своего имущества, то есть квартиры и джипа.
– Ваня, зачем?! – возмутилась я.
– А как мне было его успокоить? У Андрея двое детей, жена ждёт третьего, а живут в одной комнатке с такой тёщей, что там живо с ума сойдешь. Мужик был на грани нервного срыва, а хороший, поверьте, мужик.
Позже я узнала, что Иван стал крёстным отцом новорожденной дочки Андрея. В ту пору он часто приезжал в Оптину пустынь и работал здесь на послушании. А потом начались искушения. Батюшки завалили Ивана просьбами помочь с жильём тем или иным прихожанам, а ситуации бывали сложные. Например, один мой увлекающийся приятель увлекся кассиршей из супермаркета, и благословились они у батюшки на такую достойную и красивую жизнь: купят они дачу возле монастыря, продав квартиру кассирши, и будут жить в благодати на благодатной земле. Все в восторге, я тоже. А Ваня ходит мрачнее тучи. Нашел он покупателя на квартиру кассирши и вдруг отказался продавать её. Примчался в Оптину и объясняет мне:
– Не будут они жить вместе, поверьте. А на покупку дачи я дам вашему другу свои деньги. Вернет – хорошо, а не вернет – так мне и надо, но не могу я женщину без квартиры оставлять.
Дачу купили. Деньги вернули. А только этот увлекающийся человек вскоре увлёкся другой женщиной и женился на ней.
Раньше Иван хорошо зарабатывал, а теперь чаще тратился, помогая людям. А потом от Вани ушла жена Света, точнее, как бы жена. Пять лет они прожили вместе, а Света не только не хотела иметь детей, но и отказывалась зарегистрировать их отношения.
– Я достойна лучшего, – говорила она подругам. – И Ванька для меня как вокзал, где я сижу и жду поезда счастья.
В общем, Ваня оставил свою квартиру Светлане и переехал жить к тётушкам.
– Почему, – удивлялся он, – как только я начал ходить в церковь, так начались искушения?
– Ванечка, – говорю, – да ведь ещё святыми отцами сказано: «Если кто приступает работать для Господа Бога, то пусть приготовит душу свою к искушениям».
Однажды специально для Вани я выписала цитату из святителя Игнатия (Брянчанинова): «Без искушений приблизиться к Богу нельзя. Неискушенная добродетель – не добродетель».
– Да какие у меня добродетели? – поморщился Ваня. – Весь в грехах, как в шелках. Стыдоба!
– Все мы грешные люди, – соглашаюсь я с Ваней. – Но мы твои, Господи, и иного Бога не знаем.
Монахом Ваня не стал и с риэлторством покончил. Строит теперь коттеджи в Подмосковье. Пропадает на стройке днём и ночью, спит урывками, но такая работа ему по душе. А искушений опять вагон: на стройку наехали рэкетиры, требуя денег. И когда Иван отказался платить, подожгли его квартиру. Слава Богу, что огонь сразу заметили и успели вовремя потушить. Потом рэкетиры разгромили офис Ивана и выгребли из сейфа все деньги. Платить рабочим было нечем. И тогда Иван продал свой джип, чтобы строители не пострадали и вовремя получили зарплату. Рабочие стоят за Ивана горой. И когда однажды, рассказывал Ваня, рэкетиры явились на стройку с угрозами, то взревели и двинулись в атаку бульдозеры, а строители с лопатами и с криком «Ура!» ринулись на отморозков, обратив их в бегство. Может, больше не сунутся, надеется Иван.
Словом, был у Ванечки джип, теперь он ездит на старенькой «Ниве», но, как всегда, благодушествует:
– Машина надёжная и с отличным проигрывателем.
Ездить до работы ему далековато, и в дороге он слушает Псалтирь, измеряя расстояния так: четыре кафизмы туда, четыре обратно.
Кстати, Света так и не дождалась своего поезда счастья. С работы её уволили, жить не на что, но Иван материально помогает ей.
– Ванька, ты лох! – негодует по этому поводу банкир Вася. А Иван рассуждает по-простому:
– Что женщины? Сосуд немощный, а немощным надо помогать.
Помогает он доныне и мне, но об этом, если получится, расскажу в другой раз.