Лилия Малахова
Праздник Рождества Христова пришел в Россию в Х веке вместе с принятием христианства. Однако в те времена не было традиции отмечать христианские праздники шумным гулянием и обильным столом: новая религия предписывала проводить дни жития в строгом благочестии.
Рождество отмечали скромно и тихо, и все празднование заключалось в посещении богослужения и розговин после возвращения из храма. Однако языческая привычка по праздникам «в бубны бренчати и в дуду дудети» взяла свое: по городам, деревням и селам Руси ходили скоморохи, веселя честной народ и отвлекая его от благочестивых мыслей. Такое безобразие продолжалось до XVII века, покуда царь Алексей Михайлович, заботясь о спасении душ своих верноподданных, не издал указ, которым все скоморохи и вместе с ними все музыкальные инструменты были объявлены вне закона. Государь повелел, чтобы не устраивали в селениях «игрищ да позорищ»: «Скоморохи с бубны и с сурны и с медведи и с малыми собачками не ходили б и всякими бесовскими играми не играли б». Нарушителей нещадно секли, а при повторном нарушении могли отправить и в Сибирь.
Досталось и музыкальным инструментам: по приказу царя-батюшки целых пять возов рожков, жалеек и бубнов, отобранных по московским домам, свезли на берег Москвы-реки и предали публичной казни через сжигание. Возможно, Алексей Михайлович был и прав – дело в том, что в дни Святок, совпадавшие с древним языческим праздником Каляда, народ по старой памяти устраивал ритуальные игры, имеющие эротическую подоплеку, и, по народному понятию, в дни Святок дозволялось применять неприличные жесты и нецензурную лексику, которые в прочее время были под запретом.
Его сын, царь Петр I Алексеевич, имел другие взгляды на жизнь. Он любил повеселиться от души и решил, что пора реабилитировать скоморохов, и снял с них опалу. Он издал указ, согласно которому на Новый год народу полагалось веселиться кто во что горазд. Очень быстро обычай устраивать игрища и гуляния на Новый год распространился и на Рождество, а поскольку именно Рождество оставалось главным праздником для русских людей, то все торжества вскоре окончательно сместились на 25 декабря.
Рождественскому посту предстоят Филипповки – 40 дней Рождественского поста. Название Филипповки пост получил потому, что начинается он на следующий день после дня памяти апостола Филиппа. Зимы в России в то время были морозными, такими, что воздух звенел. Самое время резать домашний скот и птицу, благо холода позволяли морозить мясо и сохранять его фактически до лета в наполненных льдом погребах. Подготовка к Рождеству начиналась за пару недель до праздника. В крупных городах с 4 декабря по старому стилю – со дня мученицы Варвары – открывались мясные базары, куда стекался люд с окрестных сел и деревень: закупались на розговины мясным.
Стоимость фунта мяса (около 600 г - прим. автора) держалась на уровне 15-20 копеек, а в урожайные годы могла опуститься даже ниже уровня стоимости хлеба, до 8-10 копеек. Народ закупался мешками, а богатые люди – санями: рябчики, гуси, утки, куры, поросята и большие свиньи, телята, бычки, а для рождественского заливного – осетры и царь-рыба белуга, которых везли во льду с Астрахани. Интересно, что был обычай при рубке мяса отлетавшие кусочки не подбирать – ими беспрепятственно и совершенно безвозмездно пользовались нищие. Раз упало на землю, значит, воля Божья на то, чтобы пожертвовать этот кусочек «бедненькому».
Не могу не сказать о замечательной традиции Рождественского поста – благотворительности. Каждый русский человек считал своим долгом отделить часть запасенного к празднику съестного для бедных. Рождество и Пасха – два праздника, готовясь к которым, люди обязательно совершали дела милосердия для «отпущения грехов». Если к Пасхе старались одарить предметами быта, то к Рождеству бедный человек, открыв утром дверь, вполне мог найти на пороге избы мешок муки, тушу барана или теленка, кошель с мелочью или кузовок с пряниками для детворы. Бывало, что обнаруживала какая-нибудь бедняцкая семья и корову, привязанную к столбцу. За благодетелей молились: «Если за живых, то за здравие, если за усопших, то за упокой».
Моя прабабушка 1884 года рождения рассказывала, что за неделю до Рождества помещик посылал приказчика по деревне: все бедняки, многочадные, увечные, вдовы приглашались в барский амбар набрать муки или зерна во славу Божию, при этом брали, кто сколько мог унести, но брали по совести, не было такого, чтобы стремились нахапать как можно больше. В городах из богатых домов непременно развозили гостинцы по богадельням и приютам, при этом в большинстве случаев благотворители старались не афишировать свои имена.
Чем ближе Рождество, тем строже становился пост, и пик поста приходился на 24 декабря, Сочельник. В этот день все, кто мог, воздерживались от пищи «до звезды». Многие думают, что «до звезды» – это до того момента, как на небе появится первая звезда. Но на самом деле до звезды – это до окончания литургии, когда в храм выносили зажженную свечу, «звезду», символизирующую новорожденного Христа, перед которой духовенство поет тропарь и кондак Рождеству. Возвратившись из церкви домой, можно было вкусить сочиво – блюдо из вареного без масла и соли зерна, в которое добавлялись изюм, мед, сухофрукты.
Утро следующего дня начиналось с праздничной литургии. По возвращении со службы семья собиралась за столом и разговлялась, как кому позволял его достаток. Однако одной традиции старались неукоснительно придерживаться даже в самых бедных семьях: на столе обязательно должно было быть «целиковое» блюдо: целиком зажаренный поросенок, гусь или заливное из целой рыбины. Такое блюдо было знаком достатка, а в праздник Рождества всем хотелось побыть богачами. Традиционными рождественскими блюдами были всевозможные блюда из свинины, жареные гуси, заливное из рыбы. На первое подавали деликатес: лапшу с гусиными потрошками. И непременным угощением на Рождество были пироги: большие и маленькие, расстегаи и подовые, пряженые и печные со сладкой, мясной, рыбной или крупяной начинкой.
Во многих областях России накануне Рождества старшая хозяйка в доме собственноручно пекла большой круглый хлеб, на котором подручным инструментом выдавливала изображение креста. Этот хлеб на Рождество ставился во главу стола, вокруг расставлялись каша, пирог и крендель. А рядом клали пучок сена в память о том, что Спаситель родился в хлеву. В северных областях обязательно на столе были пряничные фигурки животных: козочки, барашки, курочки, коровки.
В рождественских традициях нашей страны можно наблюдать теснейшее сплетение языческих обрядов древних славян и христианских верований. К таким традициям относится колядование. Уже несколько веков как колядование охристианизировалось и довольно органично сроднилось с Рождеством. Однако происхождение этого обряда имеет сакральный языческий смысл. Коляда – это зимний языческий праздник, олицетворением которого было существо женского рода с козлиной мордой.
Сейчас трудно сказать, как проходил процесс колядования у древних славян, но смысл его вполне угадывается: за подношения (жертву) люди, изображавшие различных духов, произносили заклинания, долженствовавшие привлечь к семье хозяина достаток и покровительство богов. По своей сути современные колядки, прославляющие Христа, те же заклинания, только ориентированные на христианство. Вот типичные тексты колядок:
Пришла Коляда
Накануне Рождества,
Дайте коровку,
Масляну головку! (имеется ввиду фигурный пряник – прим. автора)
После подношения пели:
А дай Бог тому,
Кто в этом дому.
Ему рожь густа,
Рожь ужимиста.
Ему с колосу осьмина,
Из зерна ему коврига,
Из полузерна ─ пирог.
Наделил бы вас Господь
И житьем, и бытием,
И богатством.
И подай вам, Господи,
Еще лучше того!
Сколько осиночек,
Столько вам свиночек;
Сколько елок,
Столько и коровок;
Сколько свечек,
Столько и овечек.
Счастья вам,
Хозяин с хозяюшкой,
Большого здоровья!
Ряженые в шкуры, в вывернутые наизнанку тулупы, в маски зверей колядовщики обходили все избы в деревне, хозяина величали красным солнышком, хозяйку ясным месяцем, а детей – звездочками. Встречать процессию следовало радушно, это сулило в наступающем году хорошие урожаи и здоровье и людям, и домашнему скоту. Иной раз хозяева просили колядовщиков «поквохтать на крылечке» – ряженые садились на порог и кудахтали, «чтобы курочки лучше неслись». Колядовщиков одаривали пирогами, яйцами да пряниками. Если же случалось постучать к скупому хозяину, который прогонял гостей, то тому выкрикивали такие пожелания:
У скупого мужика
родись рожь худа:
колоском пуста,
соломкой густа!
В наказание могли шуткой и корову свести со двора и привязать где-нибудь за околицей, чтобы хозяин побегал-помучался, а в следующий раз был бы более гостеприимным.
Со временем все языческие традиции обретали все более христианскую окраску, колядовщиков стали именовать христославами, с XVII века процессию возглавлял человек, несущий на высоком шесте разукрашенную красками и блестками «вифлеемскую» звезду, к которой иногда прикрепляли разноцветные ленты – лучи. К традиционным колядкам добавляли песенки с чисто рождественской тематикой:
Днесь пресветлая
Небу и земли Царица,
Христа Царя рождает.
И млеком Его питает,
Пеленами увивает,
В ясли полагает,
Звезда пути являет,
Над вертепом сияет.
Волсви же пониже
Христу Царю приидоша,
Трои дары принесоша:
Злато, ливан, смирну —
Вещь предивну.
Постепенно сходил на нет и обычай наряжаться в звериные морды и тулупы, теперь христославы наряжались в волхвов, Ирода и иродовых слуг. Под строжайшим запретом было рядиться Богородицей или Христом – их во время представлений заменяло изображение (иногда непосредственно икона), которое в самом представлении не участвовало, а только присутствовало на импровизированной сцене.
В народе верили, что от Рождества и до крещенского Сочельника по земле ходит новорожденный Христос и одаривает благочестивых людей Своими дарами. Еще существовало поверье, что ради рождения Сына Господь Бог дает послабление Сатане и всем его приспешникам, и на протяжении Святок им дозволяется открывать судьбу всем интересующимся. Поэтому на Святки люди гадали, не взирая на предупреждения Церкви не предаваться бесовскому обычаю: уж очень хотелось узнать, каким будет год, кому суждено выйти замуж, жить в бедности или в богатстве, в здравии или болезни.
Ну и, конечно, на Святках устраивали народные гуляния. И стар, и млад катались с гор, водили хороводы вокруг костров, катались на тройках, шли потехи ради стенка на стенку. В городах пускали фейерверки, зажигали бенгальские огни и шутихи, строили ледяные дома, ставили качели. В деревнях были популярны импровизированные театральные представления: молодежь разыгрывала сценки из повседневной жизни, приправляя их шутками да прибаутками, да острым словцом.
Мне приятно об этом писать: Россия осталась одной из немногих стран, где Рождество все еще имеет полностью религиозный смысл. В большинстве христианских стран этот праздник давно утратил свое значение и превратился в праздник распродаж, а многие жители даже не знают, какое событие отмечают в этот день. Как писали еще 90 лет назад Ильф и Петров о Рождестве в США, «в этот день Господь, застенчиво улыбаясь, отступает на задний план».
Очень хочется надеяться и верить, что и много-много лет спустя наши дети, наши внуки и правнуки, собравшись в этот день за праздничным столом, смогут пропеть тропарь Рождеству, а радость от получения подарков не затмит радости от ангельской песни: «Слава в вышних Богу, и на земли мир, в человецех благоволение!».
Рождество отмечали скромно и тихо, и все празднование заключалось в посещении богослужения и розговин после возвращения из храма. Однако языческая привычка по праздникам «в бубны бренчати и в дуду дудети» взяла свое: по городам, деревням и селам Руси ходили скоморохи, веселя честной народ и отвлекая его от благочестивых мыслей. Такое безобразие продолжалось до XVII века, покуда царь Алексей Михайлович, заботясь о спасении душ своих верноподданных, не издал указ, которым все скоморохи и вместе с ними все музыкальные инструменты были объявлены вне закона. Государь повелел, чтобы не устраивали в селениях «игрищ да позорищ»: «Скоморохи с бубны и с сурны и с медведи и с малыми собачками не ходили б и всякими бесовскими играми не играли б». Нарушителей нещадно секли, а при повторном нарушении могли отправить и в Сибирь.
Досталось и музыкальным инструментам: по приказу царя-батюшки целых пять возов рожков, жалеек и бубнов, отобранных по московским домам, свезли на берег Москвы-реки и предали публичной казни через сжигание. Возможно, Алексей Михайлович был и прав – дело в том, что в дни Святок, совпадавшие с древним языческим праздником Каляда, народ по старой памяти устраивал ритуальные игры, имеющие эротическую подоплеку, и, по народному понятию, в дни Святок дозволялось применять неприличные жесты и нецензурную лексику, которые в прочее время были под запретом.
Его сын, царь Петр I Алексеевич, имел другие взгляды на жизнь. Он любил повеселиться от души и решил, что пора реабилитировать скоморохов, и снял с них опалу. Он издал указ, согласно которому на Новый год народу полагалось веселиться кто во что горазд. Очень быстро обычай устраивать игрища и гуляния на Новый год распространился и на Рождество, а поскольку именно Рождество оставалось главным праздником для русских людей, то все торжества вскоре окончательно сместились на 25 декабря.
Рождественскому посту предстоят Филипповки – 40 дней Рождественского поста. Название Филипповки пост получил потому, что начинается он на следующий день после дня памяти апостола Филиппа. Зимы в России в то время были морозными, такими, что воздух звенел. Самое время резать домашний скот и птицу, благо холода позволяли морозить мясо и сохранять его фактически до лета в наполненных льдом погребах. Подготовка к Рождеству начиналась за пару недель до праздника. В крупных городах с 4 декабря по старому стилю – со дня мученицы Варвары – открывались мясные базары, куда стекался люд с окрестных сел и деревень: закупались на розговины мясным.
Стоимость фунта мяса (около 600 г - прим. автора) держалась на уровне 15-20 копеек, а в урожайные годы могла опуститься даже ниже уровня стоимости хлеба, до 8-10 копеек. Народ закупался мешками, а богатые люди – санями: рябчики, гуси, утки, куры, поросята и большие свиньи, телята, бычки, а для рождественского заливного – осетры и царь-рыба белуга, которых везли во льду с Астрахани. Интересно, что был обычай при рубке мяса отлетавшие кусочки не подбирать – ими беспрепятственно и совершенно безвозмездно пользовались нищие. Раз упало на землю, значит, воля Божья на то, чтобы пожертвовать этот кусочек «бедненькому».
Не могу не сказать о замечательной традиции Рождественского поста – благотворительности. Каждый русский человек считал своим долгом отделить часть запасенного к празднику съестного для бедных. Рождество и Пасха – два праздника, готовясь к которым, люди обязательно совершали дела милосердия для «отпущения грехов». Если к Пасхе старались одарить предметами быта, то к Рождеству бедный человек, открыв утром дверь, вполне мог найти на пороге избы мешок муки, тушу барана или теленка, кошель с мелочью или кузовок с пряниками для детворы. Бывало, что обнаруживала какая-нибудь бедняцкая семья и корову, привязанную к столбцу. За благодетелей молились: «Если за живых, то за здравие, если за усопших, то за упокой».
Моя прабабушка 1884 года рождения рассказывала, что за неделю до Рождества помещик посылал приказчика по деревне: все бедняки, многочадные, увечные, вдовы приглашались в барский амбар набрать муки или зерна во славу Божию, при этом брали, кто сколько мог унести, но брали по совести, не было такого, чтобы стремились нахапать как можно больше. В городах из богатых домов непременно развозили гостинцы по богадельням и приютам, при этом в большинстве случаев благотворители старались не афишировать свои имена.
Чем ближе Рождество, тем строже становился пост, и пик поста приходился на 24 декабря, Сочельник. В этот день все, кто мог, воздерживались от пищи «до звезды». Многие думают, что «до звезды» – это до того момента, как на небе появится первая звезда. Но на самом деле до звезды – это до окончания литургии, когда в храм выносили зажженную свечу, «звезду», символизирующую новорожденного Христа, перед которой духовенство поет тропарь и кондак Рождеству. Возвратившись из церкви домой, можно было вкусить сочиво – блюдо из вареного без масла и соли зерна, в которое добавлялись изюм, мед, сухофрукты.
Утро следующего дня начиналось с праздничной литургии. По возвращении со службы семья собиралась за столом и разговлялась, как кому позволял его достаток. Однако одной традиции старались неукоснительно придерживаться даже в самых бедных семьях: на столе обязательно должно было быть «целиковое» блюдо: целиком зажаренный поросенок, гусь или заливное из целой рыбины. Такое блюдо было знаком достатка, а в праздник Рождества всем хотелось побыть богачами. Традиционными рождественскими блюдами были всевозможные блюда из свинины, жареные гуси, заливное из рыбы. На первое подавали деликатес: лапшу с гусиными потрошками. И непременным угощением на Рождество были пироги: большие и маленькие, расстегаи и подовые, пряженые и печные со сладкой, мясной, рыбной или крупяной начинкой.
Во многих областях России накануне Рождества старшая хозяйка в доме собственноручно пекла большой круглый хлеб, на котором подручным инструментом выдавливала изображение креста. Этот хлеб на Рождество ставился во главу стола, вокруг расставлялись каша, пирог и крендель. А рядом клали пучок сена в память о том, что Спаситель родился в хлеву. В северных областях обязательно на столе были пряничные фигурки животных: козочки, барашки, курочки, коровки.
В рождественских традициях нашей страны можно наблюдать теснейшее сплетение языческих обрядов древних славян и христианских верований. К таким традициям относится колядование. Уже несколько веков как колядование охристианизировалось и довольно органично сроднилось с Рождеством. Однако происхождение этого обряда имеет сакральный языческий смысл. Коляда – это зимний языческий праздник, олицетворением которого было существо женского рода с козлиной мордой.
Сейчас трудно сказать, как проходил процесс колядования у древних славян, но смысл его вполне угадывается: за подношения (жертву) люди, изображавшие различных духов, произносили заклинания, долженствовавшие привлечь к семье хозяина достаток и покровительство богов. По своей сути современные колядки, прославляющие Христа, те же заклинания, только ориентированные на христианство. Вот типичные тексты колядок:
Пришла Коляда
Накануне Рождества,
Дайте коровку,
Масляну головку! (имеется ввиду фигурный пряник – прим. автора)
После подношения пели:
А дай Бог тому,
Кто в этом дому.
Ему рожь густа,
Рожь ужимиста.
Ему с колосу осьмина,
Из зерна ему коврига,
Из полузерна ─ пирог.
Наделил бы вас Господь
И житьем, и бытием,
И богатством.
И подай вам, Господи,
Еще лучше того!
Сколько осиночек,
Столько вам свиночек;
Сколько елок,
Столько и коровок;
Сколько свечек,
Столько и овечек.
Счастья вам,
Хозяин с хозяюшкой,
Большого здоровья!
Ряженые в шкуры, в вывернутые наизнанку тулупы, в маски зверей колядовщики обходили все избы в деревне, хозяина величали красным солнышком, хозяйку ясным месяцем, а детей – звездочками. Встречать процессию следовало радушно, это сулило в наступающем году хорошие урожаи и здоровье и людям, и домашнему скоту. Иной раз хозяева просили колядовщиков «поквохтать на крылечке» – ряженые садились на порог и кудахтали, «чтобы курочки лучше неслись». Колядовщиков одаривали пирогами, яйцами да пряниками. Если же случалось постучать к скупому хозяину, который прогонял гостей, то тому выкрикивали такие пожелания:
У скупого мужика
родись рожь худа:
колоском пуста,
соломкой густа!
В наказание могли шуткой и корову свести со двора и привязать где-нибудь за околицей, чтобы хозяин побегал-помучался, а в следующий раз был бы более гостеприимным.
Со временем все языческие традиции обретали все более христианскую окраску, колядовщиков стали именовать христославами, с XVII века процессию возглавлял человек, несущий на высоком шесте разукрашенную красками и блестками «вифлеемскую» звезду, к которой иногда прикрепляли разноцветные ленты – лучи. К традиционным колядкам добавляли песенки с чисто рождественской тематикой:
Днесь пресветлая
Небу и земли Царица,
Христа Царя рождает.
И млеком Его питает,
Пеленами увивает,
В ясли полагает,
Звезда пути являет,
Над вертепом сияет.
Волсви же пониже
Христу Царю приидоша,
Трои дары принесоша:
Злато, ливан, смирну —
Вещь предивну.
Постепенно сходил на нет и обычай наряжаться в звериные морды и тулупы, теперь христославы наряжались в волхвов, Ирода и иродовых слуг. Под строжайшим запретом было рядиться Богородицей или Христом – их во время представлений заменяло изображение (иногда непосредственно икона), которое в самом представлении не участвовало, а только присутствовало на импровизированной сцене.
В народе верили, что от Рождества и до крещенского Сочельника по земле ходит новорожденный Христос и одаривает благочестивых людей Своими дарами. Еще существовало поверье, что ради рождения Сына Господь Бог дает послабление Сатане и всем его приспешникам, и на протяжении Святок им дозволяется открывать судьбу всем интересующимся. Поэтому на Святки люди гадали, не взирая на предупреждения Церкви не предаваться бесовскому обычаю: уж очень хотелось узнать, каким будет год, кому суждено выйти замуж, жить в бедности или в богатстве, в здравии или болезни.
Ну и, конечно, на Святках устраивали народные гуляния. И стар, и млад катались с гор, водили хороводы вокруг костров, катались на тройках, шли потехи ради стенка на стенку. В городах пускали фейерверки, зажигали бенгальские огни и шутихи, строили ледяные дома, ставили качели. В деревнях были популярны импровизированные театральные представления: молодежь разыгрывала сценки из повседневной жизни, приправляя их шутками да прибаутками, да острым словцом.
Мне приятно об этом писать: Россия осталась одной из немногих стран, где Рождество все еще имеет полностью религиозный смысл. В большинстве христианских стран этот праздник давно утратил свое значение и превратился в праздник распродаж, а многие жители даже не знают, какое событие отмечают в этот день. Как писали еще 90 лет назад Ильф и Петров о Рождестве в США, «в этот день Господь, застенчиво улыбаясь, отступает на задний план».
Очень хочется надеяться и верить, что и много-много лет спустя наши дети, наши внуки и правнуки, собравшись в этот день за праздничным столом, смогут пропеть тропарь Рождеству, а радость от получения подарков не затмит радости от ангельской песни: «Слава в вышних Богу, и на земли мир, в человецех благоволение!».