О месте ребёнка в храме

Ни одно общество не может существовать без должного воспитания детей, без передачи опыта и нравственных ценностей, а тем более христианская община, где одобряется многочадие, а главной целью является спасение души. Да и Сам Господь Иисус Христос обращается к нам: пустите детей и не препятствуйте им приходить ко Мне, ибо таковых есть Царство Небесное. Всем понятно, что пускать детей ко Христу – это не только причащать с пелёнок, но и растить их в вере и христианских заповедях. Оба эти процесса – участие в таинствах и доброе воспитание – идут параллельно, потому что воспитание совестливого и добродетельного человека невозможно без помощи Божьей. И тут возникает вопрос: как совместить подвижность и неугомонность детей с благоговейностью храмовой молитвы?

Думая о месте ребёнка в храме, нужно постараться понять, а что для нас есть храм – место для удовлетворения своих духовных потребностей или общее дело? Если у храма нет общинного духа, если каждый идёт помолиться только для себя и только о своём, и никто не в состоянии отвлечься и помочь человеку, стоящему рядом, то нужна дополнительная инфраструктура: комната матери и ребёнка для кормления и переодевания и игровая для подросших малышей, чтобы они лишний раз не беспокоили и не отвлекали от молитвы весь храм. Нужен дополнительный персонал для обеспечения соответствующих условий в этой комнате. Но если исходить из того, что храм – дом Божий и дом молитвы для общины, то странно было бы так сильно множить сущности. Ведь мы у себя дома не обустраиваем отдельно комнату для кормления младенца, отдельные игровую и раздевалку для дошкольников.

Православная христианская община – это многодетная Божья семья. Как мать не беспокоится за детей, когда они находятся в соседней комнате с бабушкой и тётей, так и в храме может не волноваться и не дёргаться, если малыш нетвёрдой походкой отдалится от неё на несколько шагов. Кроме того, родной человек всегда готов взять младенца на себя минут на пятнадцать, пока у мамы отдохнёт спина. А в храме все родные, все одной Крови. Разве нет? Почему родитель с младенцем должен молиться в холодном притворе, а не в храме?

Что же касается подросших детей, то они могут включаться в какую-то деятельность во время богослужения. Помочь приготовить запивку или затушить огарки свечей дети могут запросто! Все дела, которые обычно поручают старушкам, дети выполняют замечательно, нейтрализуя таким образом избыток своей подвижности. Впоследствии такие сознательные ребятишки собирают вокруг себя карапузов и подают добрый пример должного поведения в храме. Когда в общине есть несколько помощников школьного возраста, то и малыши быстрее сходят с материнских рук и самостоятельно подходят к Чаше. В такую компанию легко вливаются новенькие ребятишки – из семей только-только пришедших в церковь. Но, конечно, это плод длительной работы воцерковленных родителей.

Поэтому надо признаться честно, что мы, родители, тоже измельчали, перестали понимать своих детей, да и не очень-то и хотим вникать в вопросы младенческой педагогики. То, что жизнь до трёх месяцев – это просто ужас, а после полугода уже легче, мы слышали с самого детства и почему-то смирились с этим. Но почему накормленный и сухой младенец не может посидеть спокойно у нас на руках хотя бы во время Литургии верных – максимум сорок минут? Ведь он беспокоится только тогда, когда имеет обычные физиологические нужды. Слинг, слингобусы, какая-то маленькая игрушка, поглаживания и покачивания вполне могут сдерживать младенца какое-то время. Это совершенно необходимо уметь и в обычной жизни, чтобы помочь с уроками старшим детям, посидеть в очереди в поликлинике, доехать до бабушки на автобусе. Нет тут чисто храмовой проблемы.

Многие слышали, наверное, о том, что кое-где практикуются так называемые детские Литургии. Дети на таких службах поют на клиросе, следят за подсвечниками и помогают в алтаре. Мне однажды довелось побывать в храме, приспособленном для подобных служб. Конечно, там бывают и обычные богослужения, но атмосфера там особая, детская – стоят низенькие подсвечники, иконы висят так, чтобы до краешка мог достать любой прямоходящий ребёнок, а на самих иконах чаще всего изображены святые со своими любимыми животными. Серафим Саровский с медведем, Ноев ковчег, преподобный Герасим и лев, подающий ему свою больную лапу…

Конечно, Литургию для детей организовать непросто и даже дорого, и не каждый настоятель возьмётся за такое дело, но элементы детского служения привнести в жизнь прихода можно. А ещё почти ничего не будет стоить стаканчик с цветными карандашами и пачка офисной бумаги на столике, где пишут записки. А если это покажется слишком большой вольностью, можно просто дать детям писать свои записки. Отдельно, чтобы не перепутать их с «настоящими». Так, кстати, можно узнать много нового про своих прихожан. Достаточно просто посмотреть, чьё имя стоит первым в детской записке, а чьё – последним.

В сети временами возобновляется интерес к тестам типа «На сколько процентов вы христианин». Они выявляют, каковы познания текста Писания, склонность к добродетелям и степень воцерковлённости респондента. Но есть ещё более простой и эффективный способ проверить себя, он как лакмусовая бумажка для души. Что вы чувствуете, когда видите чужого ребёнка в храме: раздражение, беспокойство, интерес, радость? И как вам кажется, грешно ли сойти со своего «намоленного» места, чтобы пропустить маму с младенцем поближе к алтарю, чтобы поднять соску или ещё какой предмет, выпавший из рук незадачливой мамаши?

Кстати, по результатам подобного теста богомольцам с детьми можно выбирать себе приход. Если женщине, безуспешно пытающейся снять одежду с вешалки, потому что у неё на юбке висит ребёнок и ещё один сидит на руках, в одном храме говорят: «Давайте потише и порасторопнее», а в другом молча и с улыбкой подают пальто, то выбрать следует вторую общину. Удачная практика, кстати, когда к кресту малышам и их родителям дают подойти сразу после заамвонной молитвы, не заставляя их таким образом томиться и стенать ещё час после Причастия.

Возможно, всё вышеописанное слишком идеализировано и оторвано от реалий, поскольку культура церковной жизни является отражением общей культуры общества. Иногда может показаться, что тяжелое педагогическое наследие советского богоборческого периода наложило на нас несмываемый отпечаток. Но мы приходим к Богу, чтобы обновиться, очиститься, приблизиться друг к другу и стать одним сердцем и одной душой. А иначе и не стоит огород городить.