- Жаль мне тебя, Сирень, - ворчал Пень, - нет тебе никогда покоя. Весной - ломают! Осенью - ломают! И утверждают, что надышаться на тебя не могут. Пора бы тебе уже ума набраться! А тебе только бы цвести да распускаться. Ветер у тебя в ветвях! Все мечтаешь о чем-то. Все чему-то улыбаешься. Никакой серьезности.
Прошла гроза. Грозди Сирени наполнились влагой, воздух вокруг напитался ее нежным, тревожным ароматом.
- Вот снова, - заворчал Пень, - грозди свои распустила! А кому все это надо? Бери пример с меня: мне что лето, что зима, что весна, что осень- все едино. На меня ничего не действует. Как говорится, на мне хоть кол теши. Это, я понимаю, счастье!
Сирень не отвечала и не обижалась на Пень. Задумчиво пряча свои глаза в мокрые грозди, она счастливо и мечтательно чему-то улыбалась. Сирень уже привыкла к воркотне Пня и не обращала внимания.
Ведь совсем недавно этот Пень был цветущей черемухой.
Не надо обижаться на тех, кто не понимает нашего желания дарить радость.
Прошла гроза. Грозди Сирени наполнились влагой, воздух вокруг напитался ее нежным, тревожным ароматом.
- Вот снова, - заворчал Пень, - грозди свои распустила! А кому все это надо? Бери пример с меня: мне что лето, что зима, что весна, что осень- все едино. На меня ничего не действует. Как говорится, на мне хоть кол теши. Это, я понимаю, счастье!
Сирень не отвечала и не обижалась на Пень. Задумчиво пряча свои глаза в мокрые грозди, она счастливо и мечтательно чему-то улыбалась. Сирень уже привыкла к воркотне Пня и не обращала внимания.
Ведь совсем недавно этот Пень был цветущей черемухой.
Не надо обижаться на тех, кто не понимает нашего желания дарить радость.