О, как обрести укрепление в вере?

О, как обрести укрепление в вере?
Душа, цепенея, спасенья не хочет.
Восстань, окаянная, - гибель при дверях!
Минуты все те же, да время - короче.
Очнись, коль не хочешь услышать проклятье,
Навеки благого лишиться покрова,
Давай со слезами стоять у распятья,
Чтоб не проглядеть Воскресенья Христова.

Убиенным во чреве

И Ангелы восплакали,
Когда родная мать
Несла к ехидне вакуумной
На части разрывать.
Когда под сердцем каменным
Ты ротик открывал.
Когда, сгорая в пламени,
На ножки ты вставал…
Как мне душой дебелою
Пред Господом стоять?
За все, что было сделано,
Как мне ответ держать?!
Увижу безымянные
Родимые черты.
О, как на окаянного
С любовью глянешь ты?
Прости, прости нас, дитятко,
За грязь, за кровь земли
И за убийц-родителей
Ты Господа моли.

Там, где стучат колеса дружные
И долго стекла дребезжат,
На лавочке они, ненужные,
Они, бездомные, сидят.
Лишь старческое одиночество
Для них осталось на веку.
Все прожито. И так им хочется
Попить горячего чайку.
И пьют его, вокзальный, жиденький,
Благоприятных ждут вестей.
"Ты посади нас в поезд, миленький,
Чтобы доехать до детей!"
Туда, где плещет площадь шумная,
Ее он за руку ведет.
Она слепая, но разумная,
А он как раз наоборот.
Идут они, всему покорные,
Ни в чем прохожих не виня.
Столбами кажутся позорными
Щиты рекламы для меня.
Забытые и нелюбимые,
Идут среди сердечных стуж,
Несут в себе неугасимые
Светильники безсмертных душ.
Короткая, но незабвенная -
Пусть жжет она еще сильней,
История обыкновенная
Средь множества подобных ей.

Сосновый бор, песчаная дорога,
Храм на холме и скудное жилье…
Простая суть - России нет без Бога,
И потому меня нет без нее.
Стоят колосья, жизнью налитые
Всех алчущих готовые любить.
И нам бы так, собратья золотые,
Для жатвы Божьей зерна сохранить.

На исповеди

Как ребенок больной, просит помощи женщина эта,
Свой печальный рассказ все не может окончить никак.
В покаянии плачет.
И тихое облако света
Покрывает ее, отгоняя отчаянья мрак.
Чудотворец с иконы взирает участливо-строго,
Сколько веры вместилось в его непреклонных зрачках.
Я по Воле святой отпускаю, помедлив немного,
Согрешенья ее, сам повинный во многих грехах.