Для многих наших соотечественников сырная седмица, т.е. последняя седмица, установленная Церковью для надлежащей подготовки к вхождению в Великий пост, и шумная масленица, о наступлении которой возвещают едва ли не все СМИ, являются синонимами, главным содержанием которых является усиленное поедание сыра, масла и всех их производных, и, конечно же, блинов.
Но это на самом деле, не совсем так, точнее, совсем не так. Более того, нетрудно увидеть, что это два совершенно разнородных и по существу, несовместимых феномена. Они связаны друг с другом не более, если не менее, чем Рождество Христово и Новый год.
Сырная седмица — это главная подготовительная неделя. к Великому посту. Во все ее дни, начиная с субботы предыдущей седмицы, для совершения богослужений непременно используется Постная триодь.
Воспоминание притч о мытаре и фарисее и о блудном сыне, которое составляет в наши дни главное содержание двух первых подготовительных седмиц к Великому посту, появилось в Триоди позднее. Первоначально воспоминанию этих притч были посвящены 2 и 3 воскресенья Великого поста. Об этом говорят очень похожие по содержанию к песнопениям Недели блудного сына 1-й канон на утрене и стихиры во 2-ю неделю Великого поста, и хотя в нынешнем тексте Постной триоди канона на притчу о мытаре и фарисее в Крестопоклонную неделю нет, но содержание стихир на стиховне в последующие седмичные дни, как на вечерне, так и на утрене, основано на притче о мытаре и фарисее.
Если учесть, что седмичные дни, следующие за неделями о мытаре и фарисее и о блудном сыне не имеют очевидных богослужебных особенностей, то можно сказать, что подготовка к посту начинается с поминальной вселенской родительской субботы. Входя в спасительный подвиг поста, как не вспомнить тех, которые закончили свой жизненный путь. Мы не знаем, каково их состояние в настоящее время, но, согласно нравственному преданию Церкви, изменить свое состояние они уже не могут. Но, тем не менее, это дано молитвам Церкви и ее членов, как в отдельности, так и в совокупности. Кроме того, для возбуждения деятельного покаяния нет лучшего средства, как живое предощущение неизбежности и близости нашей собственной смерти. Поэтому родительская Суббота — это как призыв молиться за всех наших усопших, так и напоминание нам о собственной смертности, нудящее нас не откладывать подвига покаяния.
Канон вселенской родительской субботы — это один из двух полных девяти песенных канонов Постной триоди (второй — великий покаянный канон Андрея Критского). Он призывает к поминовению умерших от Адама и до сего дня во все времена и всеми возможными образами смертей.
Последующие стихиры требуют от нас глубокого переживания скоротечности и бренности бытия: "Приидите, прежде конца все братия, персть нашу видяще и естества нашего немощь, и худость нашу, и конец узрим, и органы сосуда плоти, и словно прах человек, снедь червям и тлению, сухие кости наша, всяко не имущие дыхания, во гробы вникнем, где слава, где, красота образа, где благоречивый язык, где брови, или где око, все прах и тень... Что прельщается человек хвалясь, что всуе смущается, брение и сам вскоре, что не помышляет плоть, что она прах, смешение, и гноя и тления отложение. (Стихиры на хвалитех на утрени Вселенской родительской субботы).
Такое ощущение, конечно, может приводить к пессимизму и оправдывать безудержный масленичный разгул, живем-де один раз. Но такой вывод могли сделать только язычники. "Если же мы, — читаем далее в каноне, — сродны Христу, то почему не прибегаем к Нему, Который Воскрес из мертвых, разрешив смертные узы Адама первозданного и адову разрушив крепость". Поэтому стихира призывает, и это, быть может, самое удивительное, всех мертвых к дерзновению: дерзайте все мертвые, (т. е очевидно, все мы, и живущие и в гробах нашей бренной плоти, и в гробах, находящихся в земле), — ибо умерщвлена смерть, пленён с нею и ад, и Христос воцарился, распявшийся и воскресший, Он даровал нам нетление плоти, Он воздвигает нас и дарует воскресение нам и славы оныя с веселием сподобляет всех в непреклонной вере тепло верующих в Него".
Так пасхально завершается утреня Вселенской родительской субботы. И что такое, рядом с этой великой целью, объединяющей и мнимо живых и действительно усопших, этот масленичный разгул, истребляющий ее из сознания? Впрочем, самое лучшее, самое глубокое и в Масленице, что действительно делает ее в чем-то сродной христианству, то это поминовение усопших.
Блины ведь это поминальная еда, и если говорят, что блины — это символ солнца, то это неверно, поскольку блины такой формы, которую мы знаем, и которая действительно напоминает солнце, в старой России назывались немецкими блинами, и у нас появились не раньше 18 века, а традиционные русские блины походили скорее на оладьи.
Если во все дни Масленицы полагалось есть блины, то это значит, что во все её дни полагалось творить поминовение усопших. Конечно, у язычников культ усопших сопровождался разными магическими обрядами, имевшими цель задобрить усопших, заручиться их помощью. Для нас же, православных христиан, блины должны были быть пищей не столько в сырную седмицу, сколько во вселенскую родительскую субботу.
Вселенская родительская суббота плавно перетекает в наполненную самыми грозными в богослужебном круге предостережениями Неделю Страшного Суда. Стоит заметить, что эти предостережения проходят всуе не только для людей мирских, но и для многих из тех, кто считает себя православно-верующими.
Служба Недели Страшного Суда — это необыкновенно красноречивое увещание к посту, и оно дается за неделю до начала поста, поскольку последнюю предпостную неделю Церковь рассматривает как вводную к посту, она относит ее уже к посту. "Книги разгнутся, явлена будут деяния человеков, пред нестерпимым судилищем: возшумит же все пространство страшным скрежетанием плача, видя всех согрешивших, бесполезно плачущих, судом Твоим праведным осуждаемых на вечные муки... Возгласят трубы, и истощатся гробы, и воскреснет все естество трепещущее, доброе соделавшии радостью радуются, чающе мзду восприять, согрешившие трепещут, люто рыдая, посылаемые в муку и от избранных разлучаемые" и наконец: "Плачу и рыдаю, когда в чувство прииму огонь вечный, тьму кромешную, и тартар, лютый червь, и опять же непрестанный скрежет зубов безмерную болезнь всем согрешившим и Тебя, Бога, нравом лукавым прогневавшим, от них же я, единый и первый от них окаянный".
Подобные примеры из службы Недели Страшного Суда можно умножать многократно. Очевидно, что, кто действительно сколько-нибудь примет в чувство то, что говорится в службе Недели Страшного Суда, то ничтожным, если не омерзительным весь этот масленичный разгул.
Прекрасным образцом наставления к посту и покаянию представляется и канон недели Страшного суда. приписываемый великому исповеднику иконопочитания преподобному Феодору Студиту. Грозные образы грядущего наказания безбожных и грешных чередуются в нем с трепетными молениями о помиловании отступивших от Бога. Канон этот двойной, т. к. состоит из 6 тропарей, троична и богородична в каждой песне, тогда как обычный канон святым, как правило, состоит из 3 тропарей и богородична в каждой из 8 песен.
Остается сожалеть о несколько небрежном отношении к этому выдающемуся творению византийской гимнографии в нашей приходской практике, когда из него наряду с другими уставными канонами вычитываются из шести один или в лучшем случае два тропаря. Отчасти это искупается тем, что более трети тропарей из этого канона вошло в студийскую версию Великого канона Андрея Критского, которая доныне читается у нас на повечериях в 1-ю седмицу Великого поста. Но по разуму Церкви место их прежде всего здесь, в Неделю Страшного Суда. Кроме того, наиболее пронзительные тропари из канона Страшного суда в Великий канон не вошли.
Вообще, многовековое несколько небрежное отношение к богослужению в Неделю страшного суда является одной из существенных причин, что Масленица перестала восприниматься церковными людьми, как явление совершенно языческое, чуждое духу православного христианства.
Завершается утреня Недели Страшного суда двумя совершенно постными по своему духу и содержанию стихирами, стихирами, которые можно назвать введением в пост. Стихиры эти призывают прежде всего к посту духовному, без которого пост телесный ничтоже есть. "Блюди душа моя, постишься ли, ближнего твоего не презирай, воздерживаясь от брашен, (т.е.от мясной и вообще тяжелой пищи) брата своего не осуждай, да не сгоришь, как воск, в огонь отосланная, но да введет тебя без преткновения, Христос в свое Царство".
И ещё: предочистим себя, братия, Царицею добродетелей (так Церковь называет пост Четыредесятницы), вот она приходит: разгоняя дым страстей и примиряя согрешивших со Владыкой; посему приимем ее с веселием, взывая ко Христу: "Воскресший из мертвых, соблюди неосужденными нас, славословящих Тебя, Единого безгрешного" (7-я и 8-я стихира на хвалитех на утрени Недели Страшного суда).
А как наставляет нас Церковь в день встречи Масленицы, т. е. в понедельник Сырной седмицы?
"Отверзаются преддверия Божественного покаяния: усердно приступим, о чистим наши тела, отказом от брашен и страстей, принося десятины всего года всех Царю, призвавшему нас в Царствие Небесное, да и Воскресение Его с любовию узрим (стихира на стиховне в понедельник сырной седмицы).
Как в седмичные дни Великого поста, на сырной седмице поются трипеснцы. И какое наставление для готовящихся к посту прочтем в них мы? "Начало умиления и покаяния, отчуждения от зла и воздержания от страстей, посему постараемся сотворить отсечение лукавых дел (т.е. злых дел, представляющихся добрыми) (п.1, тр. 3).
А вот прямое предостережение готовящихся праздновать Масленицу: "Входы и преддверия поста, да не оскверним все мы кощунственно невоздержанием и пьянством, но в чистоте помышлений войдем усердно, приняв достойные плоды трудов и нетления венцы (п.9, тр.3).
А в стихире на стиховне на утрени Церковь так наставляет нас: "На всякое время пост полезен есть для тех, кто соизволяет и совершает его, потому что против постящихся не только бессильно демонское искушение, но и хранители нашей жизни Ангелы неотступно пребывают с очистившимися постом".
А что мы слышим на утрене во вторник сырной седмицы, называемой по-мирски днем заигрышей? Слышим, например, следующее: "Любезно люди да приветствуем пост, ибо пришло начало духовных подвигов: оставим плотское сладострастие, возрастим духовные дарования, спострадаем Христу как рабы Христовы, чтобы прославиться как чада Божии, и Дух Святой, вселившись в нас, просветит души наша (стихира на стиховне).
А что читаем в среду-лакомку, когда считалось, что для будущего благополучия нужно съесть, как можно больше лакомств? Например, в 4-й песне Канона триоди мы читаем: "Дар воздержания есть некрадомое богатство, ибо обогатившийся им, обогащается Божеством".
Кстати, среда сырной седмицы это, по Уставу, по-настоящему, постный день. На вечерне впервые читается великопостная молитва преп. Ефрема Сирина, литургии в этот не положено, а на утрене читается полный, правда без третьей песни, канон, посвященный прославлению благотвоности поста, как она открывается из священной истории Ветхого Завета.
Только в среду и пятницу сырной седмицы, среду и пятницу Крестопоклонной седмицы и в Великий Четверг и Великую Субботу в седмичные дни Триоди предписывается чтение полных канонов. Причем, в тех песнях, где триодный канон сходится с трипеснцем, Минея и Октоих совершенно оставляются, и служба идет только по Триоди. Хотя седмица и сплошная, в среду и пятницу Устав предписывает вкушение пищи только один раз после совершения вечерни и последования изобразительных, замещающих в эти дни совершение Литургии. Так что устав сырной седмицы никак не поддерживает масленичное обжорство и лакомство.
А с чего по разуму Церкви начинается так называемый разгуляй, т. е. Масленичный четверг? Со стихиры на стиховне в среду вечером: "Воссияла Постная весна, цветок покаяния: итак, очистим себя, братья, от всякой скверны, восклицая, Светодавцу поюще:Слава Тебе, Едине Человеколюбче".
А в конце самого разгульного дня Масленицы, когда проходили и кулачное бои, порой оканчивавшиеся смертоубийствами, Церковь в вечерней стихире на стиховне поет: "Воссияло воздержания благолепие, бесовскую мглу отгоняющее, приходит постная лепота, душевных страстей исцеление носящая... ".
Пятница снова день сугубо постный: отменяется литургия, на вечерне и утрене читается молитва преподобного Ефрема Сирина, полный канон вместе с трипеснцем содержит похвалу поста также, как и среду, на примерах из Ветхого Завета, в сочетании с обращением к Ангелам и святым с мольбой о помощи в прохождении поста. Мы читаем в одном из тропарей: "Отринув закон поста, мы поскользнулись в пропасть греха, почему и потребовали ныне вводимого поста (1-й трипеснец, п. 8,тр.6 ).
Примеры из службы сырной седмицы, в которых содержится призыв к воздержанию, бодрствованию, покаянию, очищению душевному и телесному можно умножать до бесконечности. Общий дух их — подготовка к пиру души, которым для святых отцов являлся наступающий пост. Не случайно в каноне Сырной субботы поименно перечисляются отцы, прежде всего пустынники, для которых пост действительно был праздником.
Почему же для православных, живущих в миру, подготовка к пиру души превращалась в безудержный пир плоти? С одной стороны, их отчасти провоцировало едва ли удачное, хотя и вошедшее в Устав, само название седмицы, богослужения которой содержат такие пронзительные призывы к воздержанию и очищению, мясопустной или сырной, внедряющее такую вредную и нехристианскую мысль, что пост заключается только в воздержании от определенных видов пищи.
С другой стороны, христианство очень медленно, с большими препятствиями продвигалось в толщу народного сознания, нередко путём компромисса с дохристианскими народными верованиями и обычаями. Мы знаем, каким любимым для большинства нашего народа праздником является Новый год. А Масленица, как считают большинство исследователей и была для язычников празднованием Нового года, которое происходило целых две недели до и после весеннего равноденствия. В принципе, более логично начинать новый год с весны, чем с какого-то другого времени года. И дата Пасхи, т. е. в сущности тоже Нового года, только христианского, тоже связана с равноденствием.
Но с принятием христианства равноденствие стало приходиться на пост, иногда даже на Страстную седмицу, когда всякое веселье было абсолютно неуместным, поэтому Церковь, по-видимому, из двух зол выбрало меньшее: если уж невозможно ликвидировать новогодний разгул совершенно, то пусть он будет перед постом, пусть он будет лучше на "Сырной" седмице, чем на Страстной.
Кстати, до конца 17 века, Масленицу праздновали две предпостные недели. Это было в чем-то более логично — начинать Масленицу с недели блудного сына, в которой мы вспоминаем возвращение грешника, его безусловное прощение и закланного для его утешения упитанного тельца, чем с Недели о Страшном Суде. Сокращая Масленицу до одной недели, следовало бы поставить в конце ее напоминание о Страшном Суде для забывших Бога.
Однако сырная седмица могла остаться масленичной в силу ее сходства с житием Адама и Евы в раю. Как в раю был запрещен один определенный вид пищи, также и на Сырной Седмице — мясо. В чем заключалось райская жизнь и райское наслаждение, мы не знаем, но для людей, недостаточно просвещенных Светом Христовым, оно состоит в многоразличном угождении плоти.
Воспоминание изгнания Адама из рая, которому посвящена триодная служба последнего воскресенья перед постом, кажется вполне логичным введением в пост. Не замечают только, что тем самым пост из праздника по духу богослужения Сырной Седмицы, становится как бы наказанием. Мы тем самым, не возводимся в пост, а как бы низводимся в него, низводимся из райской жизни в жизнь, исполненную лишений.
Интересно, что в течение последних двух предпостных недель на литургиях читаются фрагменты из повествований о Страстях по евангелисту Марку. Это, возможно, остаток того, что Масленичные недели были некогда предпасхальными. Страстные чтения и сегодня напоминают нам, что мы должны вступать в пост, как в праздник. Однако же их чтение еще более увеличивает разрыв между тем, что совершается в Церкви и тем, что происходит в это время в мире.
Конечно, многие отцы и учителя Церкви видели этот разрыв и стремились его уврачевать. Одним из пламенных борцов с язычеством в христианстве был Святитель Тихон Задонский. До нас дошли очень немногие проповеди Святителя, но к счастью, сохранилась одна из тех, в которых он раскрывает несовместимость празднования масленицы с христианским благочестием.
В начале своего Слова Святитель со скорбью повествует о том, как все, христианами называющиеся, готовятся к масленице, как к некому знатному празднику. Со скорбью, он пишет, сколько для этого тратится сил и средств, которые с безмерной щедростью тратятся потом на всевозможное непотребство, картины которого Святитель ярко описывает. "Стыд лице мое покрывает, — продолжает Святитель, — когда я празднование сие на средину привожу... Болезнь и жалость сердце сокрушает, что сим празднованием вера святая порочится".
Далее Святитель приводит ряд примеров из богослужения Сырной седмицы, показывающих, как ее должно проводить по разуму Церкви, из которых ясно, "что христианам, как истинным сынам Церкви, должно в тую седмицу воздержнее во всем поступать, нежели в прошедшие дни, хотя воздержание и всегда похвально". "Но слушают ли христиане сладких и любезных матери своей Церкви песен, — продолжает Святитель, — ах, жалко, ах стыд нам... А как отвергаются сыны сии матери своей Церкви, слушайте. Она приказывает в те дни более благоговеть, а они более бесчинствуют; она приказывает воздерживаться, а они более страстям предаются; она определяет пост, а те более объедаются и пьянствуют; она приказывает очищать тела и души, а те их более оскверняют; она приказывает страсти отлагать, а те более прилагают; она предлагает покаяние, а они более свирепеют: она велит сетовать за содеянные грехи, а те прибавляют грехи к грехам; она повелевает плакать, а те более утешаются; она велит умилостивлять Бога, а они более прогневляют... Слыши, небо, и внуши, земле. Сыны матери своей отвергаются, христиане Церкви Христовой не слушают, христиане, отвергшиеся сатаны и всех дел его, паки к делам его обращаются".
Далее Святитель пространно описывает те великие блага, которые ждут сохранивших верность Богу, и какие мучения ожидают отпавших от Него. Он призывает сосредоточиться на последнем дне масленицы, когда вспоминается самое печальное событие человеческой истории — изгнание Адама из рая и постараться отстать от всех непристойных обычаев, которые будут при исходе души от тела терзать и мучить нашу совесть. (Слово о сырной седмице).
И, тем не менее, хотя Церковь осознавала несовместимость обычаев Масленицы с христианским благочестием активной борьбы она против них, как правило, не вела. Слишком, они въелись в народную душу и плоть. Неучастие в обрядах Масленицы фактически влекло к изоляции от общества. Возможно, Церковь считала Масленицу менее вредным обычаем, чем другие подобные с трудом искореняемые антихристианские обычаи, как кровная месть или дуэли.
Возможно, считали, что наступающий Великий пост покроет все грехи. Хотя вряд ли пост может быть приятным Богу, если ему предшествует усиленное объедение и пьянство, вряд ли приобретшие эти пагубные навыки могли легко перейти к настоящему посту, даже телесному.
Вероятно, пост стал восприниматься христианами, живущими в миру, как дело более монашеское. Разве случайно ведь, что все поименованные в стихирах и каноне сырной субботы подвижники, все преуспевшие и просиявшие в посте, были монахами. А для мирян пост постепенно становился чем-то не очень обязательным. Не удивительно, что в дореволюционной России, во всяком случае, послепетровской, строго соблюдали пост не очень многие, а большинство, как мы видим из ряда воспоминаний, строго соблюдали в лучшем случае первую и последнюю седмицу, а вот Масленицу соблюдали практически все.
Конечно, большинство празднующих Масленицу в наши дни не придают ее обрядам какого-то магического значения. Это просто еще один повод встретиться с друзьями и повеселиться. Конечно, меру этого веселия каждый выбирает самостоятельно. Едва ли, большинство людей, считающих себя церковными, в наше время, сильно злоупотребляют мерой этого веселия. Хотя конечно, от этого обряды Масленицы не перестают быть языческими и противоречащими духу христианства.
И, конечно, жаль, что глубина и красота церковного богослужения Сырной седмицы практически полностью проходит мимо сознания верующих уже много веков: они его не слышат, не знают, о нем они не размышляют, и в результате приходят к посту неподготовленными, не ожидающими, не чающими его наступления, отчего для многих бремя поста оказывается неудобоносимым.
Однако и православную сырную седмицу и языческую масленицу в конце концов примеряет обряд прощения, который, если и вышел из церковной, даже монастырской среды, очень полюбился нашему народу и в традиционном крестьянском укладе стал обязательным заключительным аккордом масленичных гуляний, и совершался не только в Церкви, но и за семейной трапезой, завершавшей Масленицу, как об этом пишет в своем замечательном стихотворении "Прощеное воскресенье" Станислав Золотцев:
С детских лет по натуре и по сердцу мне
больше всех наших праздников разных
воскресенье, которым в родной стороне
завершается масленый праздник.
В этот день и враги, и друзья, и родня
говорят за блинами и чаем:
Я прощаю тебя. Ты прощаешь меня.
Мы с тобою друг друга прощаем.
Сколько за год печалей случилось у нас,
сколько всяких обид накопилось!
-Так давай мы избудем их тяжкий запас,
совершая прощенье как милость.
Будем жить хрупких наших сердец не губя,
как бы ни было горько и туго.
Ты прощаешь меня. Я прощаю тебя.
Мы с тобою прощаем друг друга.
Посмотри-как земля истомилась в зиме.
как душа в озлобленье устала.
Неужели не ясно, что жить на земле
нам осталось немыслимо мало.
Пусть спадает с сердец ледяная броня.
Пусть весна хлынет синим прибоем.
Я прощаю тебя. Ты прощаешь меня.
Мы друг друга прощаем с тобою.
Не забудем и мы, входя в пост, постараться простить всех, кто нас обидел или огорчил.