Уроки пандемии

Что полезного мы можем вынести из этого испытания? Попробую поделиться тем, что успел понять для себя.

1. Мне кажется, что на первое место стоит поставить очевидную необходимость быть готовым в жизни ко всему. Нам обычно кажется, что есть масса вещей, которые не случатся с нами никогда, и как следствие, мы оказываемся к ним абсолютно не готовы, когда они вдруг становятся реальностью. Я не утверждаю, что можно быть готовым «ко всему» полностью, всецело – в том, что касается стороны технической, материальной: вряд ли у каждого получится заранее обзавестись достаточным количеством защитных костюмов, масок и антисептиков на случай новой эпидемии (не говоря уже о внушительном счете в банке, который позволил бы без проблем пережить лишение работы на длительный срок).

И надувную лодку в ожидании наводнения смогут приобрести не все. Также и портативный парашют для того, чтобы не оказаться застигнутым пожаром в здании торгового центра, окажется спасительным средством далеко не для любого человека. Однако гораздо важнее, на мой взгляд, другое: ясное понимание того факта, что в мире в его текущем состоянии вообще может произойти что угодно и к этому надо уметь отнестись мужественно и трезво, не теряя самообладания, не впадая в панику и, конечно же, не отчаиваясь и не ропща на Бога.

2. Полноценная реализация пункта первого возможна в том случае, если человек всем своим сердцем доверяет своему Творцу и Промыслителю, стремится прийти к тому внутреннему устроению, из которого один святой старец сказал некогда: «Если и небо преклонится к земле, ум мой не поколеблется».

Полное доверие Богу – то же, что способность по повелению Христа ступить на волнующуюся водную поверхность и пойти по ней к Нему, веря, что ничего худого с тобой не случится. А даже если и случится то, что худо с земной точки зрения, то и это обратит Господь для тебя во благо, поскольку доверие – это, по выражению преподобного Паисия Афонского, некая непрестанная молитва, соединяющая человека с Богом. А для того, кто с Ним, ничто в действительности не страшно.

3. При этом непременно следует понимать, что доверие Богу отнюдь не предполагает полное пренебрежение требованиями здравого смысла и нормами безопасности.

Быть разумным и осторожным – долг христианина, тем паче, если речь идет не только о его жизни и здоровье, но и о судьбе его ближних. Об этом говорилось много и еще больше, наверное, будет сказано, когда закончится время борьбы с эпидемией и наступит пора разбора полетов и работы над ошибками.

Это очень тяжело – служить в храме, в котором нет прихожан, когда вместо моря человеческих лиц ты видишь перед собой, говоря «Мир всем», лишь пару певчих и глазок видеокамеры, напоминающий о том, что идет трансляция богослужения. Но я уверен, что это все же легче, чем отпевать кого-то из пожилых (а может, и не пожилых) прихожан, понимая, что заразиться они могли именно в храме и ты не можешь не чувствовать себя за это ответственным. И если сначала, скажу честно, опасность не казалась существенной, то в течение недолгого времени количество примеров из Москвы, да и из других регионов легко убедило в обратном.

Да, коронавирус не черная оспа, но в условиях общей неготовности к пандемии, при колоссальной перегрузке врачей, при постоянном «недоучитывании» всего, что только можно, на местах, люди гибнут и как с этим фактом не считаться?

4. Ничуть не лучше, чем отрицать опасность коронавируса, – поддаваться панике и жить в непрекращающемся страхе. Не говоря уже о том, что страх – ярчайшее свидетельство отсутствия того доверия Богу, о котором говорилось выше, он еще и лишает человека способности мыслить здраво, порождает множество ошибок, непоследовательных и оттого далеко не безвредных действий. Ну и, конечно же, снижает иммунитет, подрывает защитные силы организма – это аксиома.

5. Большинство из нас в весьма значительной степени пострадали от того экономического кризиса, который следует за пандемией, как тень. Кто-то остался совсем без работы, кто-то лишился части заработка, кто-то столкнулся с невозможностью выполнения взятых на себя финансовых и иных обязательств. Для многих это время уже стало школой жизни в скудости, жизни с очень существенным ограничением себя в потребностях.

Кому-то приходится в полном смысле этого слова выживать, ну а кто-то получил шанс научиться тому, что никак не давалось прежде – бережливости и скромности. И дай Бог, чтобы эта бережливость позволила нам не только разумно управлять имеющимися у нас все же средствами, но и помогать тем, у кого их не оказалось совсем. Мне кажется, что это тоже один из важнейших уроков – осознание такой необходимости и понимание того, что насколько мы ужмемся в своих нуждах и сможем отказаться от трат, не являющихся необходимыми, настолько сможем поддержать тех, кто нуждается больше нас.

6. Пора, когда мы день за днем просыпаемся с надеждой, что все происходящее было кошмарным сном и он наконец закончился, когда мы реально понимаем, насколько мало это в действительности зависит от нас, мне кажется лучшим периодом для того, чтобы начать по-настоящему – не на ходу, не по долгу, не формально, а действительно и всерьез – молиться. У значительной части из нас для этого появилось время. И практически у всех – беспокойство за родных и близких, за тех, кто может заболеть, и за тех, кто уже болен.

И еще – понимание того, что в нашей общей жизни что-то, а точнее, почти все настолько не так, что и случилось с нами то, что случилось… И нет ничего естественнее, чем искать выхода и разрешения всей этой переполняющей нас тревоги и боли в молитве. И было бы большой ошибкой не делать этого.

7. И еще сейчас, вне всякого сомнения, наступил момент для того, чтобы понять, что в Церкви и в христианстве является главным и что второстепенным. Понять, что невозможность приложиться к Кресту или облобызать благословляющую десницу священника и даже необходимость оставаться дома и не приступать таким образом какое-то время к Причащению не могут сами по себе удалить нас от Христа.

Удалимся от Него мы лишь в том случае, если вера наша едва теплится в нас, если у нее нет иных оснований, кроме сложившегося строя церковной жизни, кроме привычного для нас ее уклада.

Жизнь христианская в том, чтобы верить Христу, всем сердцем желать быть с Ним, учиться жить так, как Он заповедовал нам, и преуспевать в любви к Богу и к ближнему.

Говоря это, я ни в коем случае не умаляю места Церкви в нашей жизни, нет, дело в другом: обстоятельства, не зависящие от нашей воли и препятствующие нам регулярно быть в храме, не должны лишать нас уверенности в том, что мы по-прежнему остаемся ее чадами. А мы остаемся, если Христос для нас всегда и в любом случае – на первом месте. Вот что по-настоящему важно, что важнее всего.

8. Мы, конечно, очередной раз видим сейчас то, что неоднократно видели раньше: к одной и той же проблеме в Церкви возможно совершенно различное отношение. Видели… Но сейчас уж очень остра и болезненна проблема. И надо обязательно уяснить для себя, что к тем, кто, пребывая в Церкви, думает, однако, не так, как мы, мы не должны относиться как к врагам. Нет для этого у нас ни оснований, ни прав, если мы христиане. И вражда приносит, как правило, гораздо больше зла, чем разномыслие, благодаря которому, по апостолу Павлу, должны выявляться искуснейшие.

9. Сейчас мы все поневоле столкнулись с различными трудностями и испытаниями – как общего, так и частного порядка. Столкнулись, иными словами, с тем, чего всеми силами стараемся избегать обычно. И самое время вспомнить о том, что трудности и испытания – естественная составляющая жизни христианина и более того – непременное условие его созревания и внутреннего роста. Так же, как и добродетели смирения и терпения, без которых не преуспеть никак. А именно для совершенствования в них текущая ситуация является идеальной.

10. Вообще же слом нашего привычного строя жизни, каким бы болезненным он ни был – уникальный урок, возможность понять, насколько мы зависимы от того, что считаем «своей» жизнью, и, напротив, насколько можем мы быть свободными от привычных для нас ее условий. Провести необходимую грань между собой и ею, определить, где заканчивается она с ее обстоятельствами и где начинаемся мы, что остается, так сказать, в сухом или каком-то ином остатке. Иными словами – узнать, кто есть собственно мы…