Едва рассвет блеснет зарею,
А уж с котомкой на плечах
Идут усердною толпою
Они с молитвой на устах

И снова осень кружит над нами,
Роняет перья Жар-птица щедро.
Зимы рождение не за горами,
И всё надрывнее порывы ветра.

Душа — где больно, сердце — что болит:
немеет жизнь, сжимаясь злобой пекла.

Её никто не понимал,
Смеялись громко вслед: «Бесстыжая»!
А кто «чудачкой» называл,
«Убогой», да «судьбой обиженной».

Для грусти нету оснований,
Кочуем в длинном караване
Всех поколений и веков,
Над нами стая облаков,
А перед нами дали, дали…

Идёт старик в простой одежде.
Один идёт издалека.
Не греет солнышко, как прежде.
Шумит осенняя река.

Пробиралась весна между спящих ветвей
Белокурых берез и раскидистых кленов,
И молитва текла, словно чистый ручей
Среди тронутых первою зеленью склонов.

Нас нет отдельно. Нету множеств
Во всеобъявшем сердце Божьем,
Во всеобъемлющем провале,
Где мы исчезли, мы пропали.