Октябрь деревьев платья перешил,
Укоротил, украсить поспешил,
Замёл ветрами жёлтую листву,
Закрасил серым неба синеву.

Это было в конце 80-х или в начале 90-х — точно не помню. Я была юной девушкой, но всматриваться в людей любила уже тогда, ведь нет ничего более интересного, неисчерпаемого в своём разнообразии, чем калейдоскоп лиц и характеров человеческих.

Все мы родом из детства — эта фраза раз за разом подтверждается самой жизнью. Мое детство пришлось на годы брежневского правления в далеком лесном поселке с населением в несколько тысяч человек. Многих женщин в поселке объединяло одно — экономия на себе, любимой и единственной.

С риэлтором Ваней нас свели такие обстоятельства. Однажды в Оптиной пустыни мы провожали на лечение в московскую клинику схиархмандрита Илия (Ноздрина).....

Назаретяне дивились слову Господа, а все же не веровали: помешала зависть, как открыл Сам Господь

Она умела приходить неслышно.
Она умела слушать, не дыша.
Она гоняла воробьев по крышам
И знала, что у солнца есть душа.

Как дела? Стреляют понемногу…
Впрочем… даже ночью не уснуть.
Мы теперь надеемся на Бога,
Только Он способен мир вернуть.

Я долгое время не мог понять, о какой такой «духовной нищете» идёт речь в Евангелии и почему нищие духом «блаженны», то есть счастливы, если мы привыкли считать, что человек для счастья должен быть, напротив, духовно богат, и именно духовное богатство личности принято считать её достоинством.

Как же мне преодолеть гнев?

Чем большие дела творил святой, тем больше он уничижался и смирялся перед Богом, сознавая, что дела эти творит не он, а Бог.