У берегов, залитых тихим светом,
Где молоком сгущается туман,
Я плакал горько позапрошлым летом
И шел, ладони опустив в карман.

Слово от Патерика об одолевшем врага и венец от Бога приимшем.
Пролог в поучениях
Составил Протоиерей Виктор Гурьев
Афонского Русского Пантелеймонова монастыря.

В ком любовь, тот никем никогда не гнушается, малым и великим, славным и бесславным, бедным и богатым: напротив, тот сам вся покрывает, вся терпит (1 Кор. 13, 7).

«Господи, пошли мне память смертную», — повторяем мы за Иоанном Златоустом в вечерней молитве. И что же — есть она в нас, эта самая смертная память? И что она такое и почему она нам так нужна? Для того, чтобы мы боялись ответа за свою жизнь и старались поменьше грешить? Да, но не только для этого.

Оптинские старцы всегда утешали тех, кто перенёс потерю родных и близких, находили для них слова любви, давали советы, как правильно поминать усопших.

Очень по-разному можно жить. Можно – жизнью полной, насыщенной, яркой, богатой событиями и делами, причем такими, за которые не приходится стыдиться.

Какая синева – без высоты?
Какое Рождество – без обещанья?
Родился Бог, a, это значит, ты –
Любимейшее Божее созданье.

Отче наш! Сына моленью внемли!
Все-проникающую,
Все-созидающую,
Братскую дай нам любовь на земли!

Любил я тихий свет лампады золотой,
Благоговейное вокруг нее молчанье,
И, тайного исполнен ожиданья,
Как часто я, откинув полог свой,

Набрать бы мне пушистых одуванчиков
И улететь от мелочных забот
В страну, где маленькие девочки и мальчики
Не зная зла, живут за годом год.