История эта произошла, в не менее жаркое лето 1989 года, в центре России. Именно там, в Калужской области, под древним Козельском, который еще татаро-монголы окрестили «злым городом», располагается жемчужина русского православия Свято-Введенская Оптина Пустынь, мужской монастырь, в котором мне посчастливилось некоторое время прибывать и набираться ума-разума, значительно растерянного за предыдущие годы.

Перед обедней крестили младенца. Дьякон поручил мне разжечь кадило, а сам он записывал в книгу имена родителей и восприемников крещаемого. Младенец вопил на всю церковь, и толстая простодушная кума укачивала его и пела, вначале тихо и сквозь зубы, а потом все громче и смелее:

Миссионерство — в последние годы одно из приоритетных направлений церковной жизни. Сегодня штатному миссионеру положено быть на каждом приходе, равно как и миссионерскому отделу — в каждой епархии.

Маленькие истории из жизни, которые заставляют задуматься

Как писать иконы святого Александра Невского? Как образ должен быть у святого князя — монаха, воина или государя?
О том, как разрешились такие сомнения у сельского батюшки.

Мне пришлось смотреть за малышом в храме задолго до материнства. Братишка, который на шестнадцать лет меня моложе, был мне как сын (он, кстати, и есть мой крестный сын).

Как-то с маленькой внучкой довелось мне побывать на воскресной службе в церкви, расположенной на юге Москвы. Величавый храм с голубыми куполами построен недавно и радует красотой своей и совершенством, преображая тусклый и однообразный серый пейзаж типового микрорайона.

Я и сам хотел позвонить – пригласить благочинного на престольный праздник. Подумал: вычитаю в алтаре правило и позвоню. И вдруг слышу: староста в пономарке с кем-то по телефону говорит, и с первых слов понял, что это благочинный и – меня ищет. Тут я вспомнил, что отключил на своем звук. Значит, он и мне звонил…

Москвич Александр Зорин написал эти строки после того, как «за религиозную пропаганду среди детей» (была такая статья в советской Конституции) арестовали его друга Володю.

Когда я только что священником стал, пришла одна старушка из старческого дома и говорит:
- Батюшка, вот я четырнадцать лет занимаюсь Иисусовой молитвой, всё время твержу, а никогда не ощутила, что Бог есть. Что мне делать?