Протоиерей Андрей Ткачев
Люди кратковременны. Поколения сменяют друг друга, словно волны, раз за разом накпатывающиеся на берег. Если Бог скажет нечто важное одному поколению, другое поколение, пришедшее следом, может это забыть. А третье скажет: «Я ничего не знаю. Мне никто не сказал». Поэтому самые важные вещи Господь говорит перед лицом неба и земли. Это верные свидетели. От дня творения и до дня огненного Суда они не изменятся. Между ними живёт человек, землю попирая ногами и к небу устремляясь лицом. Они напомнят, если нужно, забывчивому человеку то, что слышали однажды.
Внимай, небо, я буду говорить; и слушай, земля, слова уст моих, — это голос Моисея, предрекающего казни за отступление от Бога (Втор. 32, 1). Слушайте, небеса, и внимай, земля, потому что Господь говорит, — это голос Исайи, горько сетующего на то, что предсказания Моисея об отступлении совершаются на его глазах (Ис. 1, 2). А вот и третья песнь, но уже не обличительная, а радостная, соединившая небо и землю в ту единственную ночь, которая никогда не повторится и никогда не забудется. В ней тоже говорится о земле и о небе. Слава в вышних Богу, и на земле мир, в человеках благоволение!
Ангелы с неба запели о том, что на землю приходит мир. Мир пришёл в виде маленького Ребёнка, родившегося в пещере. Ангелы пели о свершившемся факте. Мир — это Христос. Он родился. Он уже на земле.
Ангелы знают больше, чем человек, но и они не знают всего. Будущее скрыто от них, и тайнам Божиим они удивляются вместе с человеком. Они, наверное, думали, эти светлые и радостные служители Воплощения, что теперь, когда Владыка поселился среди людей, люди прекратят злопамятствовать и гордиться, лгать и красть, блудить и волхвовать. Они имели все основания думать, что люди изумятся Божественному снисхождению так, как изумились они сами. «Они обрадуются и одновременно затрепещут, — думали небесные певцы, — они научатся любить и переменят жизнь так, как меняют старую одежду на новую».
Им пришлось удивиться. В очередной раз люди повели себя непредсказуемо.
Вначале они захотели убить Христа. Ещё в воздухе носилось эхо ангельской песни, а в вифлеемских окрестностях уже раздались душераздирающие крики. Это воины на глазах матерей убивали грудных младенцев. И Христос, едва родившись, стал беженцем. Привыкшие закрывать лица при взгляде на Славу Божью, Ангелы закрывали лица, глядя на избиение детей и провожая взглядом удалявшихся Иосифа и Марию с Младенцем.
«Мир уже на земле, — думали чистые духи, — но много времени пройдёт, пока люди впустят этот мир в своё сердце». Они ясно понимали теперь, что история человечества будет так же сложна, как была сложна и страшна до сих пор, а может, и больше. Те, кто по настоящему полюбит Христа, возможно, будут так же малочисленны, как малочисленны эти несколько пастухов, которым они пели, в сравнении со всеми жителями Вифлеема. Их проницательный ангельский ум уже предвидел в будущем столкновение святости, которую принёс с Собой Младенец, с грехом, многоголовым, грозно шипящим, не желающим умирать.
— Им будет очень тяжело, — сказал один из Ангелов другому.
— Подумай, как тяжело будет Владыке жить среди них и носить на Себе их немощь, — ответил другой.
— Им нужна вера, — добавил третий. — Хорошо, если они не забудут слова нашей песни. Давайте споём её ещё раз. Ведь она так хороша!
Они спели её ещё раз, но уже не для людей, а для себя. Ведь это была новая песня, которую ещё никто и никогда не пел не только на земле, но даже на небе.
Они не ошиблись, эти светлые служители Рождества. Наша жизнь не стала лёгкой, но зато у неё появилась цель. Для того чтобы на земле воцарился прочный и неотъемлемый мир, каждому из нас предстоит впустить Христа в своё сердце. И каждый, кто пробовал этого достичь, знает, насколько тяжёл этот труд.
Мы трудимся. Тихий свет из вифлеемской пещеры озаряет нам путь. Когда мы падаем от греха или усталости, Ангелы спешат с небес к нам на помощь. А мы повторяем их песню каждый раз перед чтением шестопсалмия.