У Ф. М. Достоевского в романе "Братья Карамазовы" старец Зосима умильно рассказывает о том, как один брат, живя уединённо в пещере, умел правило каждый день просить у птичек прощения. Он выходил, видимо, вечером, в свой маленький сад, и, став потихоньку у дерева, ждал, когда прилетят птички и сядут на ветки. Птички привыкли уже к монаху, потому что он их подкармливал крошечками хлеба, а в праздничек и пшеном, и не особенно боялись его. Вот прилетели в начале две маленькие птички и сели на веточки рядом стоящего дерева. Они были так малы, что их трудно было отличить от листочков, но монаха не смущала их величина. Что не меньше они были, у него больше было умиления в душе. Птички в начале прыгали по веткам, а потом сели обе рядом. Они будто кого-то поджидали и сели с великим благочинием головками к нему. Через две-три минуты прилетели ещё две пары таких же птичек и, развернувшись, уселись рядком. Они сидели попарно, и брат умилялся на них. Однако, по всему видно, что компания ещё не в сборе. Всё чего-то ждали и серьёзно переглядывались. Вдруг летит ещё одна птичка, её никто не сопровождал. "Наконец-то монашка прилетела," - тихо прошептал брат. Однако птичка покружилась и села несколько поодаль от остальных. Как только прилетела эта птичка, так брат начал свою исповедь перед ними так: "Простите меня, грешного, милые птички Божие, я оскорбил общего нашего Владыку и виновен пред всей тварью Его". Птички что-то прощебетали и продолжали сидеть на ветке. Только одна из них хотела поймать пролетавшую мошку, но другие посмотрели на неё серьёзно, и она присмирела. Монах ещё что-то говорил птичкам, склонив голову, а те всё спокойно слушали. Умилённый такой торжественной обстановкой, а, главное, разумным понятием таких малых созданий Божиих, брат стал плакать. Слёзы обильно лились из глаз, он утирал их своей мозолистой сухой рукой. А сам смотрел на милых малых птичек и просил у них и у их Создателя – Господа – себе прощения.
Видя слёзы старца, птички заволновались, они потеряли прежний свой покой и стали будто выражать своё сочувствие. Вдруг они, будто по команде, вспорхнули и стали с криком летать вокруг брата. Только одна птичка осталась сидеть одиноко на ветке. Брат не сводил с неё глаз, но вот эта птичка вспорхнула с ветки и с пронзительным криком устремилась в небо… Старец смотрел ей вслед. Она быстро унеслась ввысь, вскоре не слышен стал и её крик… "Монашка полетела к Богу за меня с молитвой", - подумал старец и ещё больше залился слезами… Другие птички, покружившись около брата и что-то наговорив ему по-своему (наверное, в утешение), вскоре улетели, чтобы завтра в то же время прилететь сюда снова.
- Что это, брат, ты здесь делаешь? – раздался позади голос.
Монах , не оглядываясь, ответил просто и откровенно:
- Исповедую Богу и птичкам свои грехи.
- А причём же здесь птички? – снова спросил незнакомец.
- Они безгрешны.
- Но они же и не понимают тебя.
- Что вы? Что вы? – запротестовал брат. – Понимают и сочувствуют больше чем люди.
Незнакомец подошёл ближе к брату и поклонился ему. Это был пустынник из соседних гор. Он сам глубоко любил природу, и очень обрадовался, когда встретил человека, который подобно ему, в природе, во всех творениях, находил след Божий и слёзно радовался ему.
- Все виноваты, - сказал подошедший, кланяясь, - в одном месте человек согрешит, в другом конце мира отдаётся этот грех.
- Прости меня, старец, - смиренно сказал брат, утирая слёзы, - и я думаю, что мои грехи делают и птичью жизнь более трудной, потому и прошу у них каждый день прощения.
Пустынник тихо улыбнулся простоте брата и сказал: "Идея всеобщей виновности исходит из идеи единства человеческого рода. Все люди от Адама. Один согрешил все виноваты - все виноваты. Один Христос пострадал за всех, и все стали Богу дети по благодати" .
- Прости меня отче, - сказал брат, я не книжный и твои мудрые слова мне не под силу уразуметь. Старцы поклонились друг другу в землю и разошлись.

Есть скорбь на свете - скорбь земная,
Её удел - одна тоска;
Печально сердце надрывая,
Она осушает нам уста.
Но есть другая скорбь - святая,
Она к молитве нас ведёт,
Страстей порывы усмиряя,
И радость сердцу подаёт.
Простую душу награждает,
Возносит сердце к небесам,
Безмерно сладко утешает,
Даёт просторы чудесам…

Вина единая на всех. Один грешник - сотни несут наказание. Один где-либо в Конго убивает неповинных детей и беззащитных матерей - другие в другом конце земли несут суровое наказание. Их хоронит земля живыми при землетрясениях и оползнях.
И нельзя думать, что Россия потеряла веру в Бога по вине правителей мира или ещё кого, вина здесь общая. И, прежде всего, виновата Церковь Российская, которая меньше молилась и больше занималась политикой царской власти. Архииреи ездили не по приходам, чтобы их исправить, а по балам и вечеринкам богатых людей.
Матерь Божия – Царица Небесная – Матерь русской земли и простого русского народа никогда не оставит Русь на произвол судьбы. Однако, обиженная, оскорблённая, она уходит в Египет и там являет себя всему миру как Мать всех народов, наций, поколений, рас.
Царица Небесная! Мати Господа нашего Иисуса Христа! Являя свой пречистый лик во всех странах и всем народам, ты - любимая наша Владычица - не оставляешь и нас, бедных верой и благочестием, русских людей. Мы по-прежнему любим тебя и верим Сыну твоему, Господу нашему Иисусу Христу. За Его святое и спасительное имя мы готовы перенести всё: насмешки, унижения, смерть. Не покинь же нас, Царица Небесная, вовеки веков. Аминь!
Радуйся, Мати Божия, всем гонимым, обиженным, за правду страждущим тихую радость дарущяя…