О милосердии

Интервью Галине Шаинской, ведущей программы «Милосердие» Трансмировое Радио, Санкт-Петербург

— Сегодня у нас в гостях — игумен Евмений — настоятель Макариев-Решемского мужского монастыря, руководитель Просветительского Центра «Свет Православия». Отче, прежде всего, меня интересует такой, может быть, общий вопрос: каково Ваше понимание милосердия, как человека и как священника.

— Давайте посмотрим, что означает слово «милосердие»? Буквально: «милующее сердце». Например, вы смотрите на страждущего человека, и вам его жаль, вы хотите помочь ему, и сердце у вас откликается. Современное общество (особенно в мегаполисах) устроено так, что люди как будто в панцирях ходят в психологических защитах. Видят, например, что-то произошло с прохожим — он поскользнулся и упал, а может быть, плохо стало человеку, сердечный приступ, он присел или даже упал посреди улицы или в транспорте, но люди проходят мимо, потому что у каждого какие-то неотложные дела, свои проблемы. И все спешат, спешат, спешат… На Западе пару лет назад провели эксперимент. Ничего не подозревающему студенту Духовной Семинарии сказали: «Вам предстоит прочесть проповедь о милосердном самаритянине, но поторопитесь, вас уже ждут студенты». По дороге к месту где предполагалось прочтение проповеди, экспериментаторы мопестили актера, который в момент, когда мимо проходил испытуемый, падал, начинал стонать и задыхаться от кашля. Этот эксперимент продолжали многократно, с разными семинаристами. И только 10% останавливались, чтобы помочь реально страдающему. Результаты эксперимента были обнародованы и вызвали настоящий шок в научном и религиозном мире… Милосердие — это милующее сердце, это когда в сердце — живой отклик на реальную ситуацию, на то, что происходит вокруг тебя.

— То есть не обязательно должна быть какая-то большая проблема, это может быть отклик даже на самую малую нужду.

— Конечно. Мне вспоминаются слова Экзюпери, который говорил: «Если ты не можешь накормить всех голодных кошек во всем мире, накорми только ту, которая пришла к твоему порогу. Этого достаточно».

— Как правильно, на Ваш взгляд, проявлять милосердие и кто в нем нуждается? Ведь многие люди могут внутри своего сердца переживать чувство милосердия, но при этом у них могут быть очень большие проблемы с проявлением милосердия в действиях и поступках.

— Существует такое неписанное правило милосердного отношения к людям: «Если у тебя есть возможность проявить милосердие, то подари человеку не рыбу, а удочку».

Нередко самые различные организации, которые занимаются милосердием, пересматривают правильность стратегий своей деятельности. Иногда, когда мы спонсируем или кормим людей, которые социально дезадаптированы, мы, сами того не желая, тем самым помогаем им находиться на этом уровне дезадаптации. Нищие или малоимущие люди приходят, едят в бесплатной столовой, им выдают одежду и прочее для существования, но это никак не решает проблемы их полноценного и ответственного возвращения в общество.

Милосердие должно сочетаться с мудростью. В проявлении милосердия необходимо опираться не только на чувства, но и на разум. То есть, прежде чем делать сознательные шаги милосердия, нужно серьезно продумать стратегию. Сегодня ты реализовал свою потребность в том, чтобы «быть милосердным», а что будет дальше, что будет с ним завтра? Милосердие в сочетании мудростью состоит не в разовой помощи, а в том, чтобы взращивать личность человека.

— В священном писании написано: «покажите в вере вашей добродетель, в добродетели рассудительность» (2Петр. 1,6). Это как раз об этом?

— Да, именно об этом. В вере — добродетель, т.е. добрые действия, а в добродетели — рассудительность. В добродетели нужно опираться не только на чувства, но и на рассуждение.

Иногда человек воспринимает добродетель как внутреннее состояние души и в силу этого его добродетельная жизнь на нем же и останавливается. Милосердие — это то, что предполагает другого человека, то есть ближнего. Притча о милосердном самарянине как раз об этом: есть кто-то, кто нуждается в тебе и милосердие — это твой живой, сердечный отклик на ситуацию здесь и сейчас.

Добродетелью может быть и молитва, но она явно не касается окружающих людей. Добродетелью может быть и пост, но он явно не касается окружающих людей. Милосердие это обязательно от-ношение, то, что ты относишь изнутри своего сердца другому.

— Кого в первую очередь должно касаться наше милосердие? У Вас есть какой-то определенный взгляд, кто в нашем обществе нуждается более?

— Апостол Павел говорит, что каждому дается проявление духа на пользу. Одному человеку дается одно служение, другому — другое. Мы должны задать вопрос сами себе: «На какое служение Господь поставил меня? Как в этом моем служении должно проявляться милосердие?». Иногда человек начинает заниматься не своим делом. К примеру, хороший преподаватель, зажегшись идеей милосердия, идет раздавать кашу бездомным. Я думаю, что это не самое лучшее вложение его таланта, не самое рассудительное из возможных для него действий милосердия. А другой человек, например, имеет врачебный дар, он так прикасается к ранам человека, что человек получает исцеление. И люди от такого прикосновения нравственно изменяются, они просто «тают».

Поэтому важно, чтобы мы, прежде всего, определились со своими дарами, с теми талантами и поручениями, которые Господь дает лично нам, и служили именно этими дарами. Я думаю, что в делах милосердия не надо распыляться, у нас все-таки 24 часа в сутках и число лет наших 70 лет, если же в силах 80 лет. Поэтому нужно максимально грамотно сконцентрироваться, чтобы грамотно отдавать, реализуя свой потенциал и дары.

— А не будет ли это значить то, что человек сядет и станет ждать, когда же ему откроется? Просто я сталкивалась со многими верующими, которые говорили: «А мне еще не открыто, поэтому я не совершаю никакого служения». И он ждет годами, пока ему откроется, а рядом будет проходить голодный ребенок или умирать собака у него на глазах и он пройдет мимо, потому что ему «не открыто предназначение». Он занят своей личной духовной жизнью.

— Нередко церковные люди ходят в панцире псевдодуховности, самозамкнутой и самодостаточной религиозной жизни, в котором так удобно находиться. Но подлинная духовная жизнь невозможна без живого отклика на реальных людей. В жизни каждого из нас нередко возникает необходимость помочь кому-то, «не по программе», внепланово. Милосердный человек откликается всегда, а формально-религиозный спешит по своим делам, как это подробно описано в притче о самарянине.

Христианство невозможно без служения. Сегодня в Церкви огромное количество христианских «головастиков», которые получили одно или два богословских образований, но они никому не служат. Вместо этого они… идут и заканчивают еще один колледж, университет или семинарию, а затем… защищают диплом на тему «Милосердный самарянин и его историческая эпоха». В духовном смысле это трагедия. Если мы, христиане, получаем какие-то знания, то только для того, чтобы лучше отдавать, лучше служить людям. Если человек, получив те или иные духовные знания, не служит, не применяет их в конкретных поступках, в милосердии, то это — подмена христианства.

Вспоминается случай. Одна женщина очень хотела узнать место своего служения. И она «объявила Богу бойкот», сказав: «Господи, я не буду ни есть, ни пить, пока Ты не покажешь мне место моего служения, место, где Тебе угодно, чтобы я приложила свою любовь, свои знания. У меня нет времени ждать, пока это откроется само. Я хочу знать волю Твою о себе». И Господь ответил ей. Еще она рассказывала мне: «Когда у меня к Богу есть важные вопросы, на которые мне необходим ответ, я начинаю поститься, вообще ничего не ем, молюсь, читаю Священное Писание, пока Он не скажет мне». Я у этой женщины спрашиваю: «Скажи, и сколько тебя держит Господь в таком состоянии неопределенности?», — «Максимум — сутки».

Поэтому, если люди говорят, что они не служат потому, что им не открыто место их служения, это отговорки. Это просто нежелание включаться и брать ответственность. Если есть какие-то проблемы, с тем, как начать служить Богу, или где твое место, в молитве и строгом посте проведи сутки. И Господь тебе ответит, Он очень явно тебе покажет Свою волю о тебе.

Как Господь отвечает? Через обстоятельства, через Свое Слово и через твое сердце. Если человек спрашивает Бога, то эти три источника составят некую голограмму, как бы трехмерное изображение Его ответа. Обстоятельства подсказывают: вот твое служение, здесь — нужда, здесь ты будешь максимально востребован. Сердце подсказывает: да-да, это оно. А тут тебе еще и Слово Божие открывается и Господь тебе покажет именно то место в Писании, которое будет подтверждением, стих буквально у тебя заискрится перед глазами, как Неопалимая Купина и ты поймешь: вот оно! Обязательно поблагодари Бога: «Благодарю, Тебя, Господи, за Твое водительство. Ты меня корректируй и направляй, дай мне, пожалуйста, силу Духа Святого, чтобы совершать свое служение в Тебе и с Тобою».

— Вчера, когда я думала над темой сегодняшней программы, подходила к дому и зашла купить хлеб. В магазине подбегает ко мне мальчишка (таких сейчас много) с таким лукавым взором: «Тетенька, дайте денег». Я смотрю ему в глаза, он не прячет их и говорит: «Если не денег, то тогда купите мне что-нибудь». Но говорит это с вызовом. Я продолжаю на него смотреть, а он мне говорит: «А вам что, жалко?». И вот этой фразой он меня добил совершенно. Я пошла и купила ему булочку, хотя внутри у меня было такое чувство, что он лукавит: это был вызов! Когда я купила ему булочку, смотрю — там рядом, за ларечком, куча таких же ребяток. Его ждут и смотрят, наблюдают эту картину. Я говорю: «Ну и что? Ты будешь есть?». Он отвечает: «Да нет, я сейчас в пакет положу». И замечаю, что у них имеется пакетик для таких ненужных вещей как моя булочка. Их основная цель — деньги. После этого я сказала: «Господи, я это для Тебя сделала». Но вместе с тем у меня осталось какое-то такое внутреннее чувство неудовлетворенности, как будто меня обманули. Как быть в таких случаях?

— Вы знаете, я могу поделиться только своим опытом. Если ко мне люди подходят где-нибудь на улице с какой-то просьбой, я прежде всего внимательно смотрю на просящего. Вчера мы шли по Невскому, подходит мужчина:

— Можно к Вам обратиться?

— Что ты хотел?

Смотрю, в руках дорогая сигарета с фильтром, запах перегара.

— Вот на метро тут не хватает… 7 или 8 рублей, может, Вы дадите так?

Я понимаю, что не буду давать и твердо говорю:

— Нет, тебе не дам.

Иногда нами манипулируют. И нам необходимо проявлять милосердие с рассуждением. В тех случаях, когда мы не считаем, что сейчас нужно помогать, мы должны уверенно научиться говорить «нет». Профессиональные попрошайки искусно манипулируют чувством вины: «Вам не стыдно?». Наша задача иметь внутренне твердую позицию и в этот момент прислушаться не только к своему сердцу, но и к разуму. Да. бывают ситуации, человек не-попрошайка вдруг попал в беду, и он просит, но просит очень скромно, при этом он не манипулирует «вам жалко или не жалко?». И таких людей видно. Например, у человека вытащили кошелек, вдруг обобрали и он остался без денег в чужом городе… Пусть Господь поможет нам узнать таких людей сразу.

В крупных городах (и у нас в Кинешме) есть группы ребят, которые стайками тусуются на вокзале, а потом выходят на промыслы. Они даже соревнуются, кто больше выбьет денег из прохожих.

Как я поступаю в таком случае? Если это мальчиш-кибальчиш небольшого росточка, если есть время, я присаживаюсь на корточки и начинаю с ним просто говорить. На самом деле этим детям не хватает любви, внимания. А вот когда ты что-то выпросил или тебе купили булочку, или дали пять рублей, возникает ощущение маленькой победы — «я что-то могу, чего-то достигаю!». Они реализуют потребность быть значимыми и любимыми (хоть как-то).

Какова наша задача во взаимодействии с такими ребятишками? Мне рассказывали случай: к одному священнику подбегают ребята и спрашивают: «А вы Бог?». Он отвечает: «Нет, но я на Него работаю». Проявите милосердие, выйдите на контакт, просто тепло поговорите, найдите подходящие слова. Не всегда правильно сразу же, с разбегу, начинать разговор о Христе, но постарайтесь явить Христа, стать Христом для этих детей.

Помню, у меня был случай в Москве. Подбегают ко мне ребята и просят денег. Я посмотрел на них, и у меня сразу откликнулось сердце. Трое маленьких ребят в огромном городе. Родители — алкоголики. Они просили денег, но как-то неумело. Это было в районе Старого Арбата, у меня оставалось полчаса свободного времени. И я провел для них мини-тренинг «Как просить деньги так, чтобы тебе давали». Говорю одному из них: «Смотри, вот ему я дам денег. А почему тебе не дам, знаешь? Потому что, когда он смотрит на меня, он очень деликатно просит и в то же время у него глаза добрые и искренние. Знаешь, у него образ такой: мальчик с глазами Незнайки. А ты бубнишь себе под нос: «Дяденька, дайте денег» и даже не смотришь на меня. И как я могу дать денег человеку, который что-то бубнит себе под нос и даже не смотрит на меня?».

Через полгода я случайно встретил одного из парнишек в метро. Он подошел ко мне, достал сто рублей и говорит: «Спасибо. Это Вам за Вашу работу».

Итак, наша задача состоит в том, чтобы количество добра в этом мире было больше, чтобы мы были источниками его преумножения. Мы призваны в каждой конкретной ситуации явить собой Христа, Его человечность. В одних случаях Христос исцелял, а в других Он почему-то проходил мимо. В одних случаях Он был очень милосердным, а в других — гневно обличал. Очень важно, чтобы наш христианский характер имел огромную палитру, чтобы в некоторых случаях мы умели сказать «нет», в иных сказать «да», в некоторых случаях поговорить с человеком, а в иногда просто пройти мимо.

К врачу на прием приходят пожилые люди: «Доктор, у меня, кажется, давление поднялось». Доктор померил давление и говорит «У вас 120 на 80». — «Спасибо, доктор, мне стало полегче».

Вот так точно и люди. Они нуждаются не в деньгах, а в любви, внимании, сострадании, в участии, в добром отношении. Подошедшего к вам на улице ребенка нужно просто заметить, увидеть в нем личность. Вот в переходе метро стоят ребята, играют какие-то афганские песни. Когда у меня есть время, я стану, послушаю. Если мне захочется, я дам денег, не захочется, не дам. Оказывается, этим людям очень важно, чтобы их хоть кто-нибудь послушал. И деньги, может быть, для них не самое главное. Им хочется сказать: «я есть, я еще живой, я в этом мире существую!». Когда мы останавливаемся, слушаем и просто доброжелательно смотрим, то мы уже тем самым проявляем милосердие.

— Отче, а теперь конкретно о проявлении милосердия в Вашем монастыре. О вашем служении наркозависимым. Расскажите о вашем реабилитационном центре.

— Лет семь назад впервые к нам приехал парень с просьбой принять его на реабилитацию, и с того момента мы стали принимать сюда ребят. Сейчас у нас восемь наркозависимых ребят.

— А в чем заключается процесс реабилитации у вас?

— Человек проживает год в другом социальном окружении, в христианской общине. При этом очень важно, чтобы за время реабилитации человек взял ответственность за какое-то послушание. Но, прежде всего, община должна явить собой Христа и лично познакомить этих людей с Господом. Поэтому у нас каждый день молитва, в субботу и воскресенье — богослужение, есть группа по изучению Евангелия. Если человек еще неверующий, он просто находится рядом, слушает и проживаем вместе с нами. И если Христос посреди нас, то значит, Он — в центре. И чем ближе мы ко Христу, тем ближе мы друг ко другу. И человек, попавший в подобную атмосферу, вливается естественным образом в общину, становится частью всех нас.

Реабилитация происходит в течение года. И в течение этого года человек не выезжает за территорию монастыря.

— А если он захочет порвать, дается ли ему такая свобода?

— Конечно, потому что наши отношения основаны на свободе выбора. Однако чаще всего резкое желание прекратить реабилитацию означает, что у человека начался (на наркоманском языке) «гон», т.е. тенденция к срыву. И поэтому мы заранее договариваемся, что если он хочет уехать, то ему на размышление даются три дня.

— Что-то в этот момент вы делаете?

— Конечно, мы с ним общаемся, мы проявляем большую степень внимания, заботы о нем. Иногда для наркомана очень важно, чтобы было кому выговориться. Мозг в период подобного рода возбуждения нередко работает против зависимого человека. Происходит раздвоение личности: здоровая часть хочет жить и освободиться, больная часть хочет наркотика и больше ничего; ей совершенно наплевать на тело, на жизнь, на душу и т.д. Но для оправдания отъезда она находит благие оправдания: вдруг нужно срочно ехать устраиваться на работу, или срочно поехать попросить прощения у мамы, или «я здесь просто не могу…». И поэтому наша задача, особенно, когда начинается «гон», усилить ту сторону, которая хочет жить, то есть личность, зерно Божие в человеке.

— Есть ли в вашем центре психологи или врачи или только священники? Как помочь наркоману, если будет ломка и т.д.

— Нет, у нас нет психологов и это очень характерно и важно для христианских реабилитационных центров. Я с большим уважением отношусь к психологии как к науке, но мы знаем, что у нас, христиан, есть самый главный психолог Вселенной — это наш Господь Иисус Христос. Мы знаем, что Дух Святой тоже хороший психолог. И когда у человека ломка, гон, можно просто подойти, прикоснуться к человеку, и своими словами помолиться за него. И ломка уходит, это было нами проверено множество раз.

Что такое наркомания на самом деле? Это следствие недостатка любви и принятия, человек пытается «наполниться любовью» хотя бы химическим образом. Но если наркозависимые живут в открытой атмосфере любви и принятия, то они восполняют естественным образом то, чего им не хватало по жизни. Наркомания — это болезнь отсутствия любви. Алкоголизм — это проблема личностной незрелости и отсутствия любви. Ребята видят, что все, что нужно для полноценной, счастливой, жизни, Господь нам дал в реальной жизни; нам не нужно достигать этого химическими веществами. Но если человек не имеет доступа к этим естественным радостям и Божьей Любви, конечно же, он ищет и находит какой-то заменитель. Поэтому наша задача присоединить, сочетать молодого человека с Господом, помочь установить с Ним личные отношения. В этом суть реабилитации.

— Восемь человек… но ведь нас окружает море наркоманов. Не смущает вас такое малое количество?

— Мы реагируем на тех людей, которые постучались к нам. И мы знаем, что если Господь будет присылать к нам больше, то Он будет нас в большей степени спонсировать, посылать продукты и необходимые средства. Если постучатся больше, мы будем думать как им помочь, будем говорить на эту тему с Богом. Мы доверяем Его ритму. Нам хотелось бы, чтобы что-то шло быстрее, больше. Но мы не должны бежать вперед Бога.

— А не бывает так, что приводит не Господь, а мамы, родители?

— Если приводит мама, тогда мы говорим: «Дорогая мама, посидите, пожалуйста, в соседней комнате». Дальше мы разговариваем с этим юношей. Мы говорим примерно следующее: «То, что нам сказала твоя мама, нас вообще на самом деле не волнует. Нам интересен лично ты. Проблему мамы мы обговорим с ней отдельно».

Между наркоманами и их матерями существует очень сильная психологическая связь. Задача созависимой мамы отпустить, передоверить в руки Божьи своего ребенка. Что такое «руки Божьи»? Это мы, люди, согласившиеся стать Его руками в этом мире. У Господа нет на земле других рук, кроме наших. Поэтому мы говорим мамам: «Мама, Вы звоните, передоверьте нам, пожалуйста, своего сына на время реабилитации. Только не надо в этот период его дергать».

Если мы видим, что у человека недостаточно мотивации, мы говорим ему: «Езжай домой, подумай, надумаешь — приезжай». И если реабилитация — не его цель, он просто больше не вернется. Иногда мы говорим: «Сейчас у нас мест нет. Позвони через недельку». Человек перезвонит через одну недельку, затем — через вторую, третью, а потом говорит: «Я, кажется, уже готов». Если у человека недостаточно мотивации, он приедет и будет мутить воду, сбивать с толку других. Поэтому мы очень милосердно и мудро подходим к этому вопросу.

— А с родителями, которые тоже нуждаются в помощи, вы не работаете? Вы их просто отстраняете — «предоставьте нам ваших детей». Они же тоже созависимы, через ребенка? Они живут его жизнью, его ритмами, его привычками.

— Если родители хотят поддерживать с нами связь, они звонят нам и мы говорим с ними, рассказываем как правильно себя вести с детьми после их возвращения. Но пока мы предлагаем им воспользоваться паузой, заняться собственной жизнью.

Ну и, конечно, предлагаем ознакомиться с моей книгой «Аномалии родительской любви». Там есть целая глава «Если ваш сын алкоголик или наркоман», она посвящена как раз этой проблеме: как родителям правильно вести себя с сыном наркоманом или алкоголиком.

Читал, что в одном католическом реабилитационном центре существует такое правило: там с родителей берут подписку, что в течение года они не примут своих детей обратно. Почему? Потому что когда человек проходит реабилитацию и вдруг у него наступает переломный момент, включаются защитные механизмы, его срывает, он возвращается домой и мама восклицает: «Сыночек! Ну, слава Богу, вернулся домой! Приходи скорей, наверное, соскучился по маминым пирожкам. Что тебе приготовить? А мы тут музыкальный центр новую купили вместо того, старого, который ты продал полгода назад». И пошел убаюкивающий домашний разговор. Все давным-давно забыто и прощено. И в голове невольно заработала мысль: «Новый музыкальный центр… Интересно».

Родителей мы обучаем жесткой материнской любви. Приведу пример. В нашем монастыре проходил реабилитацию один 28-летний парень из Петербурга. Он жил у нас полтора года, в Питере у него осталась жена. Это была поразительная пара, когда ему срывало крышу и он хотел уезжать, я советовал: «Позвони Юльке». Он набирал домашний номер, жаловался, а она говорила ему: «Владик, я тебя очень-очень люблю, но прошу тебя: оставайся там и пройди реабилитацию до конца. Если ты приедешь, я буду за дверью плакать, выть, но я не открою тебе». Это настоящая любовь! Настоящая любовь умеет ждать, настоящая любовь любит другого человека, а не свои чувства по поводу другого человека.

— Возрождается ли милосердие на Руси, на Ваш взгляд? Когда-то Русь считалась милосердной, благотворительность была широко развита. Потом это было, на мой взгляд, утеряно. Может быть, я не права. Если я права, и это было утеряно, возрождается ли это и что для этого надо?

— Вы знаете, что-то такое случилось с ментальностью русского человека, с его милосердием. Раньше, особенно в селе, принять странника было честью. При нашем монастыре проходят учебные семинары, приезжающие люди не помещаются в монастырской гостинице. К нам приезжают люди из других городов, и приходится уговаривать сельчан принять на ночлег приезжих.

Раньше в деревнях строились храмы на деньги самих людей. Сейчас, полагаю, процентов пятьдесят сельских храмов в России содержатся за счет дополнительных средств, которые изыскивает сам настоятель. Люди жалуются на безденежье и говорят, что они бедные, нищие и несчастные. Я уверен, что бедность или богатство, это не состояние кошелька, это состояние души, состояние ума, способность быть жертвенным.

Что-то произошло с русскими людьми: живое, открытое сострадание, милосердие, соучастие, в общем деле от людей уходит. Для меня это достаточно тревожный симптом. Люди теряют веру друг в друга, в социальные институты, в Церковь, в государство. У русских людей развивается индивидуализм, как на Западе. Люди закрываются: «лишь бы себе хватило, а остальное меня особо не касается».

Хочу показать это на более конкретном примере. Когда на православных приходах и в монастырях впервые стали появляться наркозависимые, первое противодействие священникам стали оказывать сами прихожане, религиозные бабушки. «Зачем нам нужны эти наркоманы?!! Они понаехали сюда, наших детей да внуков понаучат… Наши дети наркоманов никогда не видели, а тут понаехали разные…».

Один раз в полемике с такими бабушками я сказал:

— А если бы это были ваши дети или внуки, куда бы вы побежали в первую очередь? К батюшке. Так вот, эти ребята — чьи-то дети и внуки, и они попали в беду…

К сожалению, для ритуальной религиозности подобные слова не являются веским аргументом.

Помню рассказ одного батюшки, который в начале 90-х принял первых реабилитантов. Его прихожане узнали, что парни вич-инфицированы и потребовали отдельную чашу для причастия. «Это — они, а это — мы! Мы не хотим иметь с ними никаких отношений».

Это и есть религиозное фарисейство, лицемерие, которое бичевал Христос. Мне кажется, если мы от него не избавимся, не выйдем из этого окамененного нечувствия, то грош цена нашему христианству. Оно превращатится в формальное обрядоверие, а мы — в бесплодную смоковницу, если всем сердцем не раскроемся на дела милосердия и поступки любви.

— У нас есть все-таки шанс?

— У Вас наверняка есть, поскольку Вы поднимаете на вашем радиоканале такие темы. И я, конечно, настроен смотреть в будущее позитивно. Мы должны помнить, что мы — свет миру и соль земли. Мы должны осаливать этот мир и светить ему. Тьма — это просто отсутствие света. И поэтому там, где появляются полноценные, живые, радостные, позитивные христиане, там появляются дела милосердия, проповедь Евангелия, радость и свет, и любовь. Поэтому мне хочется призвать всех радиослушателей быть светильниками и помнить, что неверующие люди делают выводы о нашей вере по нашим делам и поступкам, а не по нашим словам.