Протоиерей Димитрий Смирнов
Апостол Павел говорит: по возможности будь со всеми в мире. Не надо спорить, ссориться, доказывать какую-то свою мнимую правоту, чем мы занимаемся целыми днями. Все настаиваем на своем, все ищем своего, все справедливости хотим, забывая, что по справедливости нас надо всех расстрелять. Вот это была бы самая хорошая справедливость. И когда конец света наступит, вот это будет самая высшая справедливость, потому что ну нет на земле такой казни, которую можно изобрести, придумать, чтобы нас за наши грехи наказать. Только милость Божия, Его долготерпение, Его такая к нам любовь избавляют нас от казни. Потому что Он нам Отец, Он нас жалеет, хочет нас спасти и спасает — и лаской, и болезнями, и всякими скорбями. К каждому из нас Господь ищет подход. Вон сколько нас — и все мы разные, и у всех жизнь разная; и Господь каждому устраивает жизнь по-разному: одному это надо, другому то. Господь выбирает, пробует так легонько, чтобы только человека подтолкнуть к спасению, а мы все упорствуем, все, как быки, бодаемся, все никак не хотим принять свое спасение. Поэтому надо нам стараться свою шею сделать более гибкой, способной склоняться перед Богом.
Если человек живет за счет другого, это не христианство. И тот, кто этому потакает, тот грешит, тот себе Тартюфа на шею вешает, и в этом нет никакой правды. Тартюфом этим может стать и родной сын, и внучок, и племянничек. И то, что мы ему помогаем, совсем не есть любовь, а есть самый ужасающий разврат, за который мы будем отвечать. И никакого отношения к Евангелию, никакого отношения к доброте, к милосердию, к сочувствию это не имеет. Это имеет отношение только к собственной страсти, потому что я хочу ублажать свое, я не хочу трудиться над воспитанием, я хочу идти по принципу «чем бы дитя ни тешилось, лишь бы не плакало». А дитя не всегда страдает, когда плачет, в девяноста процентах случаев оно капризничает. Господь желает от нас милосердия подлинного. И для этого подлинного милосердия огромная сфера деятельности. Для этого не обязательно куда-то в Ясенево ехать. Это все происходит часто в нашем доме, где живут наши родственники и родственнички, которые бывают нам даже врагами, и тем не менее, они часто нуждаются в милосердии, которое может выражаться не обязательно в том, чтобы нам обменяться пальто или еще чем-то, потому что им так хочется. Совсем не в этом, а, может быть, иногда нужно просто промолчать, когда хочется в ответ что-нибудь сказать им неприятное, потому что они это заслужили, вполне заслужили. Господь призывает нас к добру. И каждый день для каждого из нас бывают испытания. С какой целью Господь попускает этим испытаниям на нас надвигаться? Чтобы каждый раз мы проявляли мужественную мудрость, потому что иногда очень трудно не проявить человекоугодия, так как каждому хочется быть со всеми в хороших отношениях. Потому что так проще: компромисс во что бы то ни стало. Не ради мира, нет, а ради того, чтобы самому было спокойнее, ради охранения собственного комфортного бытия. Вот мотив наших компромиссов, но совсем не мир Божий, нет, к сожалению, это не так. А должно быть так.
Тщеславие — дочь гордости, и изгоняется оно любовью к бесчестию и молчанием. Тщеславный всегда стремится говорить, стремится показать, что он что-то из себя представляет. Даже если он ничего не знает или знает какую-то малость, он обязательно в разговоре эту малость ввернет, чтобы произвести впечатление человека знающего. Поэтому, если постоянно удерживать себя от высказывания собственного мнения, страсть эта будет побеждаться.
Нам нужен труд над размягчением сердца, над расширением его. А для этого нужно заповеди Божии исполнять, нудить себя на это. Нужно перестать лукавить, потому что Бога все равно не обманешь, как ни выкручивайся. Он же знает, почему ты говоришь так или так, Бог-то знает, что за этим стоит. Ну ты можешь перед батюшкой какой-то особый вид принять или пытаться на исповеди как-то так интерпретировать, как-то особенно сказать, чтобы некие отношения сохранить, — такая ерунда чисто душевная. Ну и что? Бог-то видит тебя, знает. Он знает источник твоих чувств и слов и знает этот зазор между истинным состоянием дел и тем, что ты говоришь. Кого ты обманываешь? Батюшку? Да шут с ним, с батюшкой, ты о себе подумай. Ну проходишь в церковь сорок лет — и так ничего и не узнаешь, и так ничего в тебя и не войдет, ты будешь тем же фарисеем. Можно всю жизнь отходить в храм и Бога не познать, Его не ощутить. Какой в этом смысл? А ведь сотни тысяч людей ходят в храм и не знают Бога, и не знают Христа, и не знают даже, что такое благодать. Тебя крестили? А что такое Дух Святый? Не знаешь? Тогда где же оно, христианство? Христианство без Святаго Духа — это что такое? Это вообще не поймешь что, это какая-то ложь. Поэтому время покаяния, время поста дано нам для того, чтобы это все как можно более честно осмыслить и осознать. Конечно, это очень трудно, нужно действительно огромное самоотречение, чтобы перед Богом предстать без всяких фокусов, без всякого человекоугодия, без всякого заискивания, вот таким, как ты есть грешником. В этом признаться и это начать исправлять: не повиноваться своим чувствам и стараться относиться к ближнему своему по возможности как к самому себе. А это трудно, потому что мы же совершенно отчетливо видим, что ближний ну никак недостоин этого. Но Господь не говорит, чтобы мы выбирали достойного нашей любви. Он просто говорит, что нужно так, и надо себя к этому понудить. Не нужно льстить, не нужно в зависимости от его поведения каким-то образом регулировать свое. Конечно, это уж слишком против течения, и, если мы начнем так поступать, мы сразу с этим не справимся. Но во всяком случае, главное устремление, вся тенденция нашей жизни должна быть к этому, это основополагающее. И опора наша должна быть в Евангелии, во Христе — в этом воплотившемся Слове Божием.
***
Если человек живет за счет другого, это не христианство. И тот, кто этому потакает, тот грешит, тот себе Тартюфа на шею вешает, и в этом нет никакой правды. Тартюфом этим может стать и родной сын, и внучок, и племянничек. И то, что мы ему помогаем, совсем не есть любовь, а есть самый ужасающий разврат, за который мы будем отвечать. И никакого отношения к Евангелию, никакого отношения к доброте, к милосердию, к сочувствию это не имеет. Это имеет отношение только к собственной страсти, потому что я хочу ублажать свое, я не хочу трудиться над воспитанием, я хочу идти по принципу «чем бы дитя ни тешилось, лишь бы не плакало». А дитя не всегда страдает, когда плачет, в девяноста процентах случаев оно капризничает. Господь желает от нас милосердия подлинного. И для этого подлинного милосердия огромная сфера деятельности. Для этого не обязательно куда-то в Ясенево ехать. Это все происходит часто в нашем доме, где живут наши родственники и родственнички, которые бывают нам даже врагами, и тем не менее, они часто нуждаются в милосердии, которое может выражаться не обязательно в том, чтобы нам обменяться пальто или еще чем-то, потому что им так хочется. Совсем не в этом, а, может быть, иногда нужно просто промолчать, когда хочется в ответ что-нибудь сказать им неприятное, потому что они это заслужили, вполне заслужили. Господь призывает нас к добру. И каждый день для каждого из нас бывают испытания. С какой целью Господь попускает этим испытаниям на нас надвигаться? Чтобы каждый раз мы проявляли мужественную мудрость, потому что иногда очень трудно не проявить человекоугодия, так как каждому хочется быть со всеми в хороших отношениях. Потому что так проще: компромисс во что бы то ни стало. Не ради мира, нет, а ради того, чтобы самому было спокойнее, ради охранения собственного комфортного бытия. Вот мотив наших компромиссов, но совсем не мир Божий, нет, к сожалению, это не так. А должно быть так.
***
Тщеславие — дочь гордости, и изгоняется оно любовью к бесчестию и молчанием. Тщеславный всегда стремится говорить, стремится показать, что он что-то из себя представляет. Даже если он ничего не знает или знает какую-то малость, он обязательно в разговоре эту малость ввернет, чтобы произвести впечатление человека знающего. Поэтому, если постоянно удерживать себя от высказывания собственного мнения, страсть эта будет побеждаться.
***
Нам нужен труд над размягчением сердца, над расширением его. А для этого нужно заповеди Божии исполнять, нудить себя на это. Нужно перестать лукавить, потому что Бога все равно не обманешь, как ни выкручивайся. Он же знает, почему ты говоришь так или так, Бог-то знает, что за этим стоит. Ну ты можешь перед батюшкой какой-то особый вид принять или пытаться на исповеди как-то так интерпретировать, как-то особенно сказать, чтобы некие отношения сохранить, — такая ерунда чисто душевная. Ну и что? Бог-то видит тебя, знает. Он знает источник твоих чувств и слов и знает этот зазор между истинным состоянием дел и тем, что ты говоришь. Кого ты обманываешь? Батюшку? Да шут с ним, с батюшкой, ты о себе подумай. Ну проходишь в церковь сорок лет — и так ничего и не узнаешь, и так ничего в тебя и не войдет, ты будешь тем же фарисеем. Можно всю жизнь отходить в храм и Бога не познать, Его не ощутить. Какой в этом смысл? А ведь сотни тысяч людей ходят в храм и не знают Бога, и не знают Христа, и не знают даже, что такое благодать. Тебя крестили? А что такое Дух Святый? Не знаешь? Тогда где же оно, христианство? Христианство без Святаго Духа — это что такое? Это вообще не поймешь что, это какая-то ложь. Поэтому время покаяния, время поста дано нам для того, чтобы это все как можно более честно осмыслить и осознать. Конечно, это очень трудно, нужно действительно огромное самоотречение, чтобы перед Богом предстать без всяких фокусов, без всякого человекоугодия, без всякого заискивания, вот таким, как ты есть грешником. В этом признаться и это начать исправлять: не повиноваться своим чувствам и стараться относиться к ближнему своему по возможности как к самому себе. А это трудно, потому что мы же совершенно отчетливо видим, что ближний ну никак недостоин этого. Но Господь не говорит, чтобы мы выбирали достойного нашей любви. Он просто говорит, что нужно так, и надо себя к этому понудить. Не нужно льстить, не нужно в зависимости от его поведения каким-то образом регулировать свое. Конечно, это уж слишком против течения, и, если мы начнем так поступать, мы сразу с этим не справимся. Но во всяком случае, главное устремление, вся тенденция нашей жизни должна быть к этому, это основополагающее. И опора наша должна быть в Евангелии, во Христе — в этом воплотившемся Слове Божием.