На 40-й день после Пасхи, согласно повествованию книги Деяний Святых апостолов (Деян. 1, 3) Церковь празднует великий двунадесятый праздник Вознесения Господа и Бога нашего Иисуса Христа с человеческой плотью на небо.
Вольно или невольно, этот праздник зачастую воспринимается нами как прощание с пасхальной радостью, чуть ли не как прощание с самим Господом, давшим, между тем, обетование быть с нами во все дни до скончания века (Мф. 28, 20). Да и само богослужение на Вознесение, значительно более скромное, чем Пасхальное, как бы делает праздник Вознесения праздником с оттенком грусти. Пасха прошла, и начинается будничная жизнь, так мы зачастую воспринимаем этот праздник, забывая, что Христос, Воскресший из мертвых, уже не умирает (Рим., 6,9), а значит и Пасха продолжается и после Вознесения.
Да, Вознесение — не прощание с Пасхой, не санкция на полное возвращение в круговерть ветхой жизни до следующего Великого поста, но запечатление Пасхи, переход от Пасхи земной к Пасхе небесной. Ведь все что, делал Сын Божий после своего вочеловечения он делал не для себя, но все это делалось для того, чтобы спасти и возвеличить нас. Христос, вознесшись на небо, ни стал от этого более славным, ибо он восшел туда же, откуда нисшел, но, вознесшись на небо, он безмерно прославил и возвеличил нас, потому что, вознесшись, он вознес на небо нашу человеческую душу и плоть, вознес на небо действительного человека, каким он был на Земле и каким пребудет Он всегда и на небе.
Великая и радостная весть! В Нем все мы, мертвые по грехам, вознесены на небо и посажены одесную Бога. (Ср. Еф. 2, 6). Иоанн Златоуст восклицает: "Сегодня наш Начаток (1Кор.15, 23) восшел на небо, и Тот, Кто воспринял Себе нашу плоть, получил Отеческий престол... Общие у нас сегодня награды за победу над дьяволом, общие воздаяния за борьбу, общие возмездия за подвиги, общие венцы, общая слава. Поэтому да возвеселимся сегодня все, видя, что наш Начаток восседает в горних и что наше естество занимает место на троне одесную Бога". (2-е слово на Вознесение Святителя Иоанна Златоуста).
Удивительное по своему радостному настроению слово, исполненное величия и ликования, открывающегося нам в событии Вознесения, которое на самом деле, не менее значительно, чем Воскресение Христово.
Златоуст продолжает: "В самом деле, размысли, возлюбленный, сколь велика благость нашего Бога и сколь неизреченно домостроительство Его, проявившееся в отношении к нашему роду, из-за диавольского обольщения, изгнанному из рая; и на какую высоту вдруг Бог возвёл его, подпавшего столь великому проклятию! И каким образом мы, оказавшиеся недостойными земли, сегодня возведены на небо и наше естество, которое прежде было сочтено недостойным даже и рая, занимает на небе первое место, естество, бывшее для демонов предметом посмеяния, сегодня встречает поклонение себе со стороны ангелов и горних сил!"
В чрезвычайном восторге и изумлении перед неизреченным величием и милосердием домостроительство Божия Златоуст восклицает: "О блаженная зависть! О драгоценные козни! О, зависть — причина прекрасных дел, виновница бесчисленных наших благ, ты родила закон бессмертия!"
Да, так велика и неизреченна мудрость Божия, явленная в домостроительство нашего спасения, венцом, финалом которого является Вознесение, что в свете этого величия и этой премудрости, даже козни дьявола, послужившие падению человека и изгнанию его из рая, оказываются содействующими великому благу для человека и конечному посрамлению дьявола.
Златоуст продолжает: "Щедрость дара превзошла величину наказания. В самом деле, обрати внимание: мы были изгнаны из рая, а введены в самое небо; мы были осуждены на смерть, а даровано нам бессмертие; мы навлекли на себя неблаговоление и были отринуты, а теперь удостоены имени чад Божиих, и не только чад, но и наследников и сонаследников Христовых. Итак, смотри, насколько дарованное нам Господом важнее по сравнению, что было у нас отнято".
"Поэтому, — продолжает Златоуст, — взирая на Господа наших начатков, мы имеем уже добрые надежды. И вот, чтобы ты ни сказал, я более не боюсь: скажешь ли о черве, или о пепле, или об огне, или о наказании, или о скрежете зубов, или о чем-либо другом ужасающем, все презираю без труда, взирая на мои Начатки, т. е. на Христа, Который восседает на Горнем престоле и как бы беседует со всеми людьми, взывая: оставьте, наконец, свою суету и беспечность и познайте свое благородство, размыслив о количестве даров, во владение которыми имеете вступить спустя немногое время".
Все слово Златоуста проникнуто величайшим изумлением перед неизреченным милосердием Божиим.
"Необыкновенного и величайшего изумления, — продолжает Златоуст, — преисполнено то обстоятельство, что не мы обратились за помощью, но Сам Он, праведно негодующий на нас, явился Ходатаем за нас, и так возник мир. Видишь ли изумительнейшую мудрость, видишь ли неизреченное Господне человеколюбие, замечаешь ли необыкновенное попечение. Теперь уничтожено жало смерти; теперь положен конец победе ада; теперь ниспровергнуто могущество смерти."
Если бы Христос остался на земле навсегда, то он не мог бы стать источником вечной жизни, но все величие его домостроительства в том, что мы вознесены в Нем на Небо. Воскресение Христово раскрывается в своем истинном смысле, во всем величии только в свете Вознесения. В Вознесении Христа мы обрели новое, вечное, подлинное Отечество. Поэтому как важно нам не забывать, что нашим подлинным Отечеством со дня Вознесения Христа становится уже Небо, о нем мы должны вздыхать, на него должны надеяться во всех превратностях настоящей жизни, а чтобы наша надежда была живой и действенной, он вскоре после Вознесения, всего через 10 дней, посылает нам Святого Духа, чтобы за свидетельствовать истинность Вознесения, истинность того, что мы отныне становимся гражданами Града Небесного, и чтобы мы могли уже в этом мире жить в свете мира будущего, Бессмертного, мира, к которому мы призваны и в котором наша жизнь будет вечной.