Прот. Александр Авдюгин
От Кузьминок до шахты 2-бис автобус редко ходит. Два раза на день. Да и кого возить? Кузьминки почти вымерли, а шахта на честном слове держится, после очередных экспериментов с реформированием угольной промышленности.
Известно, что чем беднее сельский народ живет, тем больше в его хозяйстве коз обретается. Животное не требовательное, можно сказать даже мало вредное, по причине своей неприхотливости и полного отсутствия претензий на комфортное жилищное обеспечение. Оно везде жить может. Есть, правда, два негатива: лезет вечно туда, куда не надо, да воняет изрядно, но пользы от коз все же несравнимо больше, чем недостатков.
К козам, естественно, козел нужен. Иначе стадо не увеличишь. Поэтому хороший козел - всегда в цене и постоянно востребован. Такой у бабы Анны в Кузьминках был. Обычно его сами «на дело» забирали, но нынче попросили привезти, по причине не имения транспортного средства и дороговизны бензина. Именно поэтому и стояла баба Анна с козлом на поводке на автобусной остановке, ожидая с немногочисленными попутчиками положенного рейса.
Водитель автобуса, увидев бабку с бородатым и рогатым козлом, изначально наотрез отказался от данного пассажира, но затем ввиду слез бабы Анны и народного заступничества, сменил гнев на милость.
Старушка, получив согласие, скромно, но с достоинством уселась на сиденье, предварительно запихав под него козла. Козел вел себя вполне достойно, даже можно сказать скромно. Он тут же уснул и если бы не амбре, струящиеся из под сиденья, то о нем бы скоро забыли. Да видно день такой выдался, что забыть не удалось.
По пути к шахте автобус еще несколько остановок сделал и пассажирами окончательно заполнился. За бабой Анной уселся никто иной, как отец Стефан, настоятель поселка городского типа и окрестных деревень. Батюшка направлялся на шахту выпрашивать очередную шефскую помощь, поэтому был не в своем обычном рабочем выцветшим на солнце подряснике, а в недавно приобретенной красивой рясе на которой красовался новый золотом блестящий наперсный крест.
С отцом Стефаном уважительно здоровались, а некоторые, увидев рясу с крестом, и крестились, чем несказанно смущали священника. Это смущение батюшка относил к своей пастырской недоработке: не объяснил людям, что видя священника, крестом себя осенять не надобно, он не икона и далеко не образ святости.
Автобус, происхождения времен развитого социализма, на многочисленных дорожных ухабах тарахтел всеми своими составными частями и к пункту назначения ехал долго. Пассажиры, как обычно рассуждали о дороговизне, никчемных местных руководителях и непутевой молодежи, причем говорили громко, с желанием, что бы и попутчик-священник в разговор вступил.
Отец Стефан решил помолчать и ограничиться вздохами и сочувственным взглядом. Не будешь же в автобусе нравственным богословием заниматься, да еще таким, где обязательно кого-то осудить надо и чье-то мнение поддержать. Агрессивное миссионерство в его нынешние планы никак не входило, тем более, что в кабинеты ему сегодня стучаться, где эти самые молодые руководители сидят и без которых ему зимой в храме топить будет нечем.
Вовремя вспомнилось священнику, что в кармане подрясника книжица недочитанная лежит. Ее и раскрыл священник…
Автобусные диалоги отошли в сторону, дорожные ухабы стали мягче и даже грохочущие миноры умирающих рессор не резали слуха. Священник погрузился в интересное, доброе и размеренное повествование о византийских древностях и благочестивых подвижниках. Как на вечерне «Свете тихий» утихомиривает пришедший на службу народ, создает иную неотмирную реальность, так и книга увела отца Стефана из душного полуразбитого автобуса в другое время, где начальство благочестивое, молодежь послушная и вопрос цен никого не волнует.
Вот только, после открытия книги, стал донимать батюшку запах странный. Нечеловеческий. Стойкий, и крайне неприятный. Если бы книжное повествование рассказывало о адских муках или гоголевских рогатых сущностях, то отец Стефан и не удивился бы, но тут ведь все о мудростях старцев, да о помощи святых изъясняется. Откуда же такие ассоциации?
Батюшка огляделся. Впереди, в чистеньких платочках, сидели две старушки, которых отец Стефан прекрасно знал, сбоку и сзади расположились, едущие на работу, горняки, от которых до работы подобным ароматом никак пахнуть не может. Источник устойчивого запаха, однозначно и четко определяющегося, как адский, не обнаруживался.
- Странно, - подумал священник, и попытался опять уйти в мир книжный.
Не удалось.
Сзади, один из сидевших шахтеров, поняв, что священник не сообразит откуда идут волны неприятного содержания, громко произнес, указывая вниз под сиденье.
- Батюшка, козел.
Отец Стефан слова услышал, а указывающий перст увидеть никак не мог, поэтому утверждение преобразовал в определение.
Ошарашено и растерянно задумался и не нашел ничего лучшего, как повернуться и спросить у горняка:
- Почему, козел?
- Так к козе везут, - разъяснил шахтер, чем ввел отца Стефана в окончательный ступор.
Первое, что пришло в голову, это форма собственной бороды, которая в начальные дни священства действительно походила на козлиную. Но ведь сейчас, по прошествии почти десятка лет настоятельства, его облик украшала ухоженная, профессорская борода, никак не сопоставимая с этой тварью.
Пока соображал, как же выходить из данной ситуации, как ответить на незаслуженное оскорбление, впереди встрепенулась баба Анна. Повернулась к священнику и старушечьим фальцетом выдала на весь автобус.
- Батюшка. Козел наш. Воняет!
Отец Стефан замер огорошено. Он потерял дар речи. Опустил голову и… с ужасом вскрикнул.
Из под сиденья, смиренно и уныло на него смотрела философским взглядом бородатая и рогатая козлиная морда…..
Известно, что чем беднее сельский народ живет, тем больше в его хозяйстве коз обретается. Животное не требовательное, можно сказать даже мало вредное, по причине своей неприхотливости и полного отсутствия претензий на комфортное жилищное обеспечение. Оно везде жить может. Есть, правда, два негатива: лезет вечно туда, куда не надо, да воняет изрядно, но пользы от коз все же несравнимо больше, чем недостатков.
К козам, естественно, козел нужен. Иначе стадо не увеличишь. Поэтому хороший козел - всегда в цене и постоянно востребован. Такой у бабы Анны в Кузьминках был. Обычно его сами «на дело» забирали, но нынче попросили привезти, по причине не имения транспортного средства и дороговизны бензина. Именно поэтому и стояла баба Анна с козлом на поводке на автобусной остановке, ожидая с немногочисленными попутчиками положенного рейса.
Водитель автобуса, увидев бабку с бородатым и рогатым козлом, изначально наотрез отказался от данного пассажира, но затем ввиду слез бабы Анны и народного заступничества, сменил гнев на милость.
Старушка, получив согласие, скромно, но с достоинством уселась на сиденье, предварительно запихав под него козла. Козел вел себя вполне достойно, даже можно сказать скромно. Он тут же уснул и если бы не амбре, струящиеся из под сиденья, то о нем бы скоро забыли. Да видно день такой выдался, что забыть не удалось.
По пути к шахте автобус еще несколько остановок сделал и пассажирами окончательно заполнился. За бабой Анной уселся никто иной, как отец Стефан, настоятель поселка городского типа и окрестных деревень. Батюшка направлялся на шахту выпрашивать очередную шефскую помощь, поэтому был не в своем обычном рабочем выцветшим на солнце подряснике, а в недавно приобретенной красивой рясе на которой красовался новый золотом блестящий наперсный крест.
С отцом Стефаном уважительно здоровались, а некоторые, увидев рясу с крестом, и крестились, чем несказанно смущали священника. Это смущение батюшка относил к своей пастырской недоработке: не объяснил людям, что видя священника, крестом себя осенять не надобно, он не икона и далеко не образ святости.
Автобус, происхождения времен развитого социализма, на многочисленных дорожных ухабах тарахтел всеми своими составными частями и к пункту назначения ехал долго. Пассажиры, как обычно рассуждали о дороговизне, никчемных местных руководителях и непутевой молодежи, причем говорили громко, с желанием, что бы и попутчик-священник в разговор вступил.
Отец Стефан решил помолчать и ограничиться вздохами и сочувственным взглядом. Не будешь же в автобусе нравственным богословием заниматься, да еще таким, где обязательно кого-то осудить надо и чье-то мнение поддержать. Агрессивное миссионерство в его нынешние планы никак не входило, тем более, что в кабинеты ему сегодня стучаться, где эти самые молодые руководители сидят и без которых ему зимой в храме топить будет нечем.
Вовремя вспомнилось священнику, что в кармане подрясника книжица недочитанная лежит. Ее и раскрыл священник…
Автобусные диалоги отошли в сторону, дорожные ухабы стали мягче и даже грохочущие миноры умирающих рессор не резали слуха. Священник погрузился в интересное, доброе и размеренное повествование о византийских древностях и благочестивых подвижниках. Как на вечерне «Свете тихий» утихомиривает пришедший на службу народ, создает иную неотмирную реальность, так и книга увела отца Стефана из душного полуразбитого автобуса в другое время, где начальство благочестивое, молодежь послушная и вопрос цен никого не волнует.
Вот только, после открытия книги, стал донимать батюшку запах странный. Нечеловеческий. Стойкий, и крайне неприятный. Если бы книжное повествование рассказывало о адских муках или гоголевских рогатых сущностях, то отец Стефан и не удивился бы, но тут ведь все о мудростях старцев, да о помощи святых изъясняется. Откуда же такие ассоциации?
Батюшка огляделся. Впереди, в чистеньких платочках, сидели две старушки, которых отец Стефан прекрасно знал, сбоку и сзади расположились, едущие на работу, горняки, от которых до работы подобным ароматом никак пахнуть не может. Источник устойчивого запаха, однозначно и четко определяющегося, как адский, не обнаруживался.
- Странно, - подумал священник, и попытался опять уйти в мир книжный.
Не удалось.
Сзади, один из сидевших шахтеров, поняв, что священник не сообразит откуда идут волны неприятного содержания, громко произнес, указывая вниз под сиденье.
- Батюшка, козел.
Отец Стефан слова услышал, а указывающий перст увидеть никак не мог, поэтому утверждение преобразовал в определение.
Ошарашено и растерянно задумался и не нашел ничего лучшего, как повернуться и спросить у горняка:
- Почему, козел?
- Так к козе везут, - разъяснил шахтер, чем ввел отца Стефана в окончательный ступор.
Первое, что пришло в голову, это форма собственной бороды, которая в начальные дни священства действительно походила на козлиную. Но ведь сейчас, по прошествии почти десятка лет настоятельства, его облик украшала ухоженная, профессорская борода, никак не сопоставимая с этой тварью.
Пока соображал, как же выходить из данной ситуации, как ответить на незаслуженное оскорбление, впереди встрепенулась баба Анна. Повернулась к священнику и старушечьим фальцетом выдала на весь автобус.
- Батюшка. Козел наш. Воняет!
Отец Стефан замер огорошено. Он потерял дар речи. Опустил голову и… с ужасом вскрикнул.
Из под сиденья, смиренно и уныло на него смотрела философским взглядом бородатая и рогатая козлиная морда…..