Елизавета Правикова
В юности, только приняв крещение и начав ходить в храм, я была ярым обличителем порока и греха. А так же всяческой слабости и несоблюдения разнообразных правил. Мне казалось, что всякий христианин способен с легкостью (а кто не способен, тот ленив и не имеет силы воли!) соблюдать пост, читать правило, посещать все службы, бороться со страстями и, конечно, горячо проповедовать. Очень хорошо помню, как священник все время останавливал мой пыл, категорически запрещал «проповедовать» и «обличать грешников», он даже посмеивался надо мной, потому что именно это помогало.
И если бы меня сейчас спросили про то время, я бы сказала, что главными грехами моими были тщеславие и осуждение. Гигантских размеров. Был ли среди моих близких и дальних человек, которого я бы не осудила так или иначе? Мне кажется, что нет… Но постепенно, с вхождением во взрослую жизнь, с рождением детей, первоначальный пыл угасал, рвение убывало, да и времени на проповедь и обличение стало явно не хватать. Не говоря уж об энергии и силах, которые потребовались совсем на другое.
И постепенно я стала отмечать, что два этих мучительных греха – осуждение и тщеславие – которые так портят жизнь и мучают совесть, начали отходить на второй план, и даже, о чудо, немного угасать! Неужели это результат активной борьбы со страстями, неужели я сама? Не знаю, возможно, отчасти, но я ответить на этот вопрос не могу, Господу видней. Анализируя прошедшие годы, я понимаю, что Бог так устраивал и направлял жизнь, что тщеславие и осуждение были просто вынуждены отступить, этого требовал здравый смысл. Потому что им на смену пришли грехи, которые я так яростно обличала – лень и леность, особенно к молитве и посещению служб, сомнения в вере, уныние и прочие тоскливые вещи. Чем уж тут хвалиться, кого осуждать, коли сам…
Иногда мне ужасно жалко той первой горячности, того неофитского пыла, когда все было легко, когда «молилось» и «постилось». Но, вспоминая себя, я думаю: Господи, как же я была невыносима, как со мной могли общаться родные и друзья??? Хоть и глупо, наверное, говорить о замене более вредных грехов на менее вредные, но все же – довольно часто я радуюсь тому, что лень и сомнения вытеснили осуждение и тщеславие. Потому что, строго говоря, с ленью бороться не так интересно, зато легче. Собственно, жизнь и не дает сильно лениться, в том числе и в молитве. Не читаешь правило, да пожалуйста, получи тогда вескую причину для горячей молитвы вне правила – болезнь, неустройство, страх и пр.
Вообще-то, все это длинное предисловие вот к чему. Чем больше жизненного опыта ты приобретаешь, тем меньше тебе хочется быть суровым и строгим судьей. Тем больше ты понимаешь, что «якоже и мы оставляем должником нашим» это не просто красивая фраза. Зная, что строгого суда твоей душе не пережить, надеясь на милость (а не справедливость в первую очередь) Господню в последний час, научаешься милостивее относиться к людям. Только соберешься осудить и погордиться, а в голове мысль – ну кого ты осуждаешь, на себя-то посмотри, ты вообще в болоте. Нет, конечно, полностью тщеславие и осуждение можно изжить, наверное, только в затворе, и все же естественное ослабление их очень радует.
Но увы, если бы это были единственные грехи, которые все время мучают… 17 лет я хожу на исповедь и начинаю ее всегда с одного и того же греха. Будет ли какое-нибудь изменение? Вряд ли. Потому что этот грех следствие многих, если так можно выразиться, «естественных» причин – темперамента, наследственности, воспитания. И вот тут я скажу то, ради чего все эти разговоры. Кто-то скажет, что это самооправдание, саможаление, потакание греху, и пусть. Я бы тоже так раньше сказала, честно говоря.
Если когда-то я очень любила слушать проповеди, особенно обличительные, и особенно несколько ехидные, когда батюшки красиво «припечатывали» грехи и грешников, то теперь эта любовь приугасла. Редко можно услышать что-то новое и полезное, да оно и понятно. Это, кстати, я не в осуждение проповедников говорю, просто факт констатирую. Но вот иногда бывают такие исключения, когда проповедь будто говорится лично для тебя, тебе в помощь, как ответ на твои вопросы. И в утешение. Именно утешение стало тем, что заменило мне обличение. Я и сама полюбила утешать, я постоянно вижу в этом необходимость. Те, кого раньше я посчитала бы слабовольными грешниками, сейчас вызывают во мне жгучее желание пожалеть и утешить, максимально оправдать. Потому что я и сама такая, и в большинстве случаев людей очень понимаю…
И вот недавно на отдыхе я услышала короткую проповедь местного батюшки, в которой он сказал нечто очень утешительное для меня. И теперь эта мысль, это утешение дает мне надежду и порой удерживает от уныния. Поделюсь и с вами. Скорей всего, это не ново, возможно, большинство уже знакомо с этой «теорией», но вот для меня лично она впервые прозвучала именно с амвона. О чем же таком утешительном говорил священник?
А сказал он о том, что грехи есть сознательные и несознательные. Если грубо, то сознательные – это те, про которые ты знаешь, что грех, что нельзя, именно осознаешь перед совершением поступка, и все равно делаешь. А несознательные – те, которые выходят не специально, в связи с какими-то свойствами характера, например. Но главная суть в том, что несознательные грехи не так строго судятся, со снисхождением, вот в чем соль утешения-то!
Не знаю, как вам, а мне, как человеку очень горячему по темпераменту, взрывного характера с детства, очень трудно удержаться от раздражения и гнева. Это то, что мучает меня постоянно, и все время является укором моей совести. И как ни сдерживайся, побороть эту страсть в условиях постоянной «красной тряпки» в виде непослушных детей, никак не получается. Иногда кажется, вот, проходит, ослабляется, кажется, можешь сдерживаться, но потом оказывается, что просто повода не было. А как только повод появляется – раздражение тут как тут. Можешь даже скрепиться и промолчать, а внутри все равно клокочет. И создается ощущение, что все напрасно, годы проходят, а ты все тот же… Такие мысли обычно мало способствуют правильному настрою, больше унынию и тоске от собственной никчемности. И теория о несознательных грехах в данном случае это просто прекрасное утешение. Самооправдание, скажете вы? Возможно.
Но, с другой стороны, мы же применяем дифференцированный подход к детям, например. Вот я учу детей рисовать. Кого-то я похвалю за определенный результат, а кого-то за тот же результат могу и поругать. Потому что я знаю изначальные способности и возможности каждого. Там где один схалтурит, другой приложит все силы – а результат-то одинаковый. Господь говорит: «Итак если вы, будучи злы, умеете даяния благие давать детям вашим, тем более Отец ваш Небесный даст блага просящим у Него» (Матф.7:11). Пусть это про даяния, но мне кажется, так же можно сказать и об оценке наших действий. Если мы можем со снисхождением и оправданием отнестись к своим близким (и дальним), простить и понять их слабости, особенно несознательные, неужели Всемилостивый Господь нас не простит??? Он же все знает, видит, кто на что способен, кто как относится к своим обязанностям. Значит, если мы стараемся, но у нас не получается, то нам зачтется не результат, а само старание.
А с грехами естественными, несознательными, когда ты не можешь побороть что-то присущее тебе изначально, выходит, только старание и важно. И это очень утешительно, это дает силы стараться дальше! Каждый учитель знает, как расцветает ребенок, которого похвалили за малюсенький положительный результат, как начинает он стремиться сделать еще лучше. Так и мы – дети Отца нашего Небесного. Присмотритесь, и вы поймете, что по-настоящему сознательные грехи, когда ты делаешь что-то специально плохое, большинство людей совершает гораздо меньше, чем несознательные. Это, конечно, совершенно не повод расслабиться и жить «как придется», надеясь на милость Божию. Но это повод немного утешиться, воспрять духом, побороть тоску и уныние, и двигаться дальше, зная, что Господь оценит не столько результат твоих стараний, сколько само старание!
И если бы меня сейчас спросили про то время, я бы сказала, что главными грехами моими были тщеславие и осуждение. Гигантских размеров. Был ли среди моих близких и дальних человек, которого я бы не осудила так или иначе? Мне кажется, что нет… Но постепенно, с вхождением во взрослую жизнь, с рождением детей, первоначальный пыл угасал, рвение убывало, да и времени на проповедь и обличение стало явно не хватать. Не говоря уж об энергии и силах, которые потребовались совсем на другое.
И постепенно я стала отмечать, что два этих мучительных греха – осуждение и тщеславие – которые так портят жизнь и мучают совесть, начали отходить на второй план, и даже, о чудо, немного угасать! Неужели это результат активной борьбы со страстями, неужели я сама? Не знаю, возможно, отчасти, но я ответить на этот вопрос не могу, Господу видней. Анализируя прошедшие годы, я понимаю, что Бог так устраивал и направлял жизнь, что тщеславие и осуждение были просто вынуждены отступить, этого требовал здравый смысл. Потому что им на смену пришли грехи, которые я так яростно обличала – лень и леность, особенно к молитве и посещению служб, сомнения в вере, уныние и прочие тоскливые вещи. Чем уж тут хвалиться, кого осуждать, коли сам…
Иногда мне ужасно жалко той первой горячности, того неофитского пыла, когда все было легко, когда «молилось» и «постилось». Но, вспоминая себя, я думаю: Господи, как же я была невыносима, как со мной могли общаться родные и друзья??? Хоть и глупо, наверное, говорить о замене более вредных грехов на менее вредные, но все же – довольно часто я радуюсь тому, что лень и сомнения вытеснили осуждение и тщеславие. Потому что, строго говоря, с ленью бороться не так интересно, зато легче. Собственно, жизнь и не дает сильно лениться, в том числе и в молитве. Не читаешь правило, да пожалуйста, получи тогда вескую причину для горячей молитвы вне правила – болезнь, неустройство, страх и пр.
Вообще-то, все это длинное предисловие вот к чему. Чем больше жизненного опыта ты приобретаешь, тем меньше тебе хочется быть суровым и строгим судьей. Тем больше ты понимаешь, что «якоже и мы оставляем должником нашим» это не просто красивая фраза. Зная, что строгого суда твоей душе не пережить, надеясь на милость (а не справедливость в первую очередь) Господню в последний час, научаешься милостивее относиться к людям. Только соберешься осудить и погордиться, а в голове мысль – ну кого ты осуждаешь, на себя-то посмотри, ты вообще в болоте. Нет, конечно, полностью тщеславие и осуждение можно изжить, наверное, только в затворе, и все же естественное ослабление их очень радует.
Но увы, если бы это были единственные грехи, которые все время мучают… 17 лет я хожу на исповедь и начинаю ее всегда с одного и того же греха. Будет ли какое-нибудь изменение? Вряд ли. Потому что этот грех следствие многих, если так можно выразиться, «естественных» причин – темперамента, наследственности, воспитания. И вот тут я скажу то, ради чего все эти разговоры. Кто-то скажет, что это самооправдание, саможаление, потакание греху, и пусть. Я бы тоже так раньше сказала, честно говоря.
Если когда-то я очень любила слушать проповеди, особенно обличительные, и особенно несколько ехидные, когда батюшки красиво «припечатывали» грехи и грешников, то теперь эта любовь приугасла. Редко можно услышать что-то новое и полезное, да оно и понятно. Это, кстати, я не в осуждение проповедников говорю, просто факт констатирую. Но вот иногда бывают такие исключения, когда проповедь будто говорится лично для тебя, тебе в помощь, как ответ на твои вопросы. И в утешение. Именно утешение стало тем, что заменило мне обличение. Я и сама полюбила утешать, я постоянно вижу в этом необходимость. Те, кого раньше я посчитала бы слабовольными грешниками, сейчас вызывают во мне жгучее желание пожалеть и утешить, максимально оправдать. Потому что я и сама такая, и в большинстве случаев людей очень понимаю…
И вот недавно на отдыхе я услышала короткую проповедь местного батюшки, в которой он сказал нечто очень утешительное для меня. И теперь эта мысль, это утешение дает мне надежду и порой удерживает от уныния. Поделюсь и с вами. Скорей всего, это не ново, возможно, большинство уже знакомо с этой «теорией», но вот для меня лично она впервые прозвучала именно с амвона. О чем же таком утешительном говорил священник?
А сказал он о том, что грехи есть сознательные и несознательные. Если грубо, то сознательные – это те, про которые ты знаешь, что грех, что нельзя, именно осознаешь перед совершением поступка, и все равно делаешь. А несознательные – те, которые выходят не специально, в связи с какими-то свойствами характера, например. Но главная суть в том, что несознательные грехи не так строго судятся, со снисхождением, вот в чем соль утешения-то!
Не знаю, как вам, а мне, как человеку очень горячему по темпераменту, взрывного характера с детства, очень трудно удержаться от раздражения и гнева. Это то, что мучает меня постоянно, и все время является укором моей совести. И как ни сдерживайся, побороть эту страсть в условиях постоянной «красной тряпки» в виде непослушных детей, никак не получается. Иногда кажется, вот, проходит, ослабляется, кажется, можешь сдерживаться, но потом оказывается, что просто повода не было. А как только повод появляется – раздражение тут как тут. Можешь даже скрепиться и промолчать, а внутри все равно клокочет. И создается ощущение, что все напрасно, годы проходят, а ты все тот же… Такие мысли обычно мало способствуют правильному настрою, больше унынию и тоске от собственной никчемности. И теория о несознательных грехах в данном случае это просто прекрасное утешение. Самооправдание, скажете вы? Возможно.
Но, с другой стороны, мы же применяем дифференцированный подход к детям, например. Вот я учу детей рисовать. Кого-то я похвалю за определенный результат, а кого-то за тот же результат могу и поругать. Потому что я знаю изначальные способности и возможности каждого. Там где один схалтурит, другой приложит все силы – а результат-то одинаковый. Господь говорит: «Итак если вы, будучи злы, умеете даяния благие давать детям вашим, тем более Отец ваш Небесный даст блага просящим у Него» (Матф.7:11). Пусть это про даяния, но мне кажется, так же можно сказать и об оценке наших действий. Если мы можем со снисхождением и оправданием отнестись к своим близким (и дальним), простить и понять их слабости, особенно несознательные, неужели Всемилостивый Господь нас не простит??? Он же все знает, видит, кто на что способен, кто как относится к своим обязанностям. Значит, если мы стараемся, но у нас не получается, то нам зачтется не результат, а само старание.
А с грехами естественными, несознательными, когда ты не можешь побороть что-то присущее тебе изначально, выходит, только старание и важно. И это очень утешительно, это дает силы стараться дальше! Каждый учитель знает, как расцветает ребенок, которого похвалили за малюсенький положительный результат, как начинает он стремиться сделать еще лучше. Так и мы – дети Отца нашего Небесного. Присмотритесь, и вы поймете, что по-настоящему сознательные грехи, когда ты делаешь что-то специально плохое, большинство людей совершает гораздо меньше, чем несознательные. Это, конечно, совершенно не повод расслабиться и жить «как придется», надеясь на милость Божию. Но это повод немного утешиться, воспрять духом, побороть тоску и уныние, и двигаться дальше, зная, что Господь оценит не столько результат твоих стараний, сколько само старание!