2007

Я - Рагим Мусаев, внук ветерана Великой Отечественной Владимира Владимировича Саморукова (на фото). Разбирая архив деда, я нашел его переписку с учителем истории Михаилом Безгиным, создавшим с учениками школьный музей освобождения от фашистов своей малой родины - села Городище Мценского района, что на самой границе Орловской и Тульской областей. Дед как раз воевал в тех местах и оказался для создателей музея ценным свидетелем.
А места ведь замечательные! Дед всегда любил читать и хорошо знал, что воюет там, где жил, писал и охотился великий русский писатель Иван Тургенев. Именно в этих местах происходит действие знакомых со школьной скамьи рассказов «Бежин луг», «Певцы», «Однодворец Овсянников», «Малиновая вода»…
Долгие годы дед вел дневник, составил свою родословную, но тему войны везде обходил стороной, ограничиваясь общими фразами. Эта переписка со школьным музеем, длившаяся несколько лет, наконец-то пролила свет на его боевую молодость.
На основе этой переписки, дневников деда и его газетных интервью разных лет я решил провести свое, семейное расследование, чтобы восстановить для себя события военных лет и понять, почему дед так не любил о них рассказывать.

«Убивать плохо»

Однажды я, ученик 3 класса, под впечатлением школьного урока спросил:
- Дед, а сколько фашистов ты убил на войне?
- Не знаю
- Как это? Я бы обязательно запомнил, сколько врагов я убил!
Дед посмотрел на меня, печально улыбнулся моей наивности и сказал:
- Когда я стрелял, то понимал, что пущенные мною пули кого-то убивают, но сам я этого не видел. Убивать плохо. Даже на войне. Не все, воевавшие на немецкой стороне, оказывались идейными фашистами. Было немало людей, попавших на фронт не по своей воле. А дома их ждали семьи, жены, дети... В любом случае, даже фашисты - они тоже люди.
Для советского пионера 80-х годов ХХ века эти рассуждения стали откровением.
Дед не любил рассказывать о войне. Но хотел он того или не хотел, война была с ним постоянно: в привычке откладывать «на черный день», нежелании расставаться с немодными, на наш взгляд, но еще добротными, по его мнению, вещами. Да и события мирной жизни дед частенько мерил военной меркой.
Отчасти переписка с Михаилом Безгиным тяготила деда, заставляя заново переживать страшные дни войны. В то же время он был рад, что учитель приобщает учеников к поисковой работе, воспитывает в них патриотизм. Ему приятно было рассматривать фотографии школьников на раскопках в местах его фронтовой юности, нравились снимки школьного музея, в который он передал и свои фронтовые фотографии. Но больше всего он радовался, что своими воспоминаниями принимает самое непосредственное участие в этой работе, открывая, как оказалось, новые подробности не самого удачного для нашей армии сражения, о котором в советское время не любили вспоминать. Разве что маршал К.К.Рокоссовский в своей книге «Солдатский долг» писал о своем недовольстве февральским наступлением на Орел, обернувшимся огромными потерями при отсутствии результата.
«8 июля 2006 года.
Добрый день, уважаемый Михаил Николаевич!
Я получил Ваше письмо и рад оказать помощь в Вашем благородном деле. Считаю это своим долгом, делом чести. Я уже в солидном возрасте, 83 года, но помню все события, как будто это было вчера, и с радостью расскажу об известных мне обстоятельствах непосредственной жизни 116-й ОМСБ».
То ли благодаря советской пропаганде 30-40-х годов, то ли по семейной традиции, но уже школьником дед мечтал о военной службе. 20 июня 1941 года в школе № 1 г.Богородицка Тульской области прошел выпускной бал. Собственно, за громким названием скрывалось торжественное собрание, на котором выпускникам вручили «аттестаты зрелости». Никаких застолий до утра и дорогих нарядов не было и в помине. Дабы соответствовать значимости события, дед начистил свои парадные (они же единственные) ботинки и решил заштопать единственные брюки. Черных ниток не оказалось. Денег на них не было тем более. Пришлось использовать белые, выкрашенные химическим карандашом.
Мне вручили похвальный лист за успехи в обучении. После собрания никто не хотел уходить домой. Было какое-то щемящее чувство близкого расставания. Впрочем, оно было оправданно. Многие ребята и девчонки собирались поступать в учебные заведения других городов. Решили прогуляться по вечернему городу.
Выпускникам 1941 года казалось, что не может быть большего счастья, чем выпавшее на их долю. Таким запомнился последний июньский вечер перед войной. Никто и подумать не мог, что очень скоро из семнадцати выпускников-мальчиков в живых останутся лишь четверо.

Шрамы василькового поля

- Дед, а как ты узнал о начале войны?
- Из репродуктора на «крестах» (перекресток улиц Ленина и Коммунаров в Богородицке). В те годы значительную часть новостей люди узнавали именно из уличных репродукторов. Пожилые люди запричитали, старухи заплакали.
- И что ты сделал?
- Ничего. Домой пошел. Я как раз возвращался с продуктами.
- И что дальше? Война ведь!
- А что война? Я понял, что пришло время больших и тяжелых испытаний. Но нас готовили к этому. В кино шли фильмы о войне, по радио пели песни: «Непобедимая и легендарная», «Когда настанет час бить врагов …не зевай!». Только что закончилась финская война, из которой СССР вышел победителем. Нам внушали, что страна готова дать отпор врагу, что война если и начнется, то продлится недолго. Мы верили, что никакой враг не сможет перейти нашу советскую границу, и военные действия будут вестись на территории противника. Того, что случилось в действительности, мы не ожидали.
Из интервью в день 85-летия (за день до смерти): «Через несколько дней по дворам начал ходить секретарь комсомольской организации, собирая не достигшую призывного возраста молодежь в добровольные комсомольские отряды для отправки на трудовой фронт. Говорили, что отправляют на оборонные работы в Смоленскую область. Когда подъехали к Брянску, навстречу подошел военный состав с ранеными бойцами. Они кричали вчерашним школьникам: «Куда вас везут, там же стреляют! Уже шли бои за Смоленск, поэтому эшелон с комсомольцами дальше Дорогобужа не пропустили. Парней и девчонок расселили по разным деревням. Сразу же определили фронт работ – копать противотанковые рвы. Первый – на поле цветущего льна. Ров был глубок. Копать землю приходилось уступами: стоящий ниже перекидывал лопатой землю вышестоящему на площадке, и так до самых синих цветов льна.
Труд был очень тяжел физически, но молодость брала свое. Вечерами мальчишки, пройдя несколько километров, не забывали навестить своих одноклассниц. Приносили с собой кусочки знаменитого дорогобужского сыра. Чтобы девчонки ели и не стеснялись, обманывали: «А вам разве сегодня в пайке не выдавали?»
Потом рыли на ржаном поле, поросшем васильками. Скоро вслед за немецкими «рамами» (самолеты-разведчики) появились и бомбардировщики. Работали уже под бомбежками и обстрелами. Кого-то убило, кого-то ранило. А васильковое поле было до неузнаваемости изуродовано воронками от бомб, напоминавшими жуткие шрамы. В сентябре подростки получили приказ работы прекратить».
До станции Брянск добирались 90 километров пешком. Шли по ночам, днем прятались в лесах от наступавших немцев. На станции эшелон сильно бомбили. Вернувшись домой, дед пришел в военкомат и попросил направить его добровольцем на фронт».
- Дед, не страшно было идти на фронт? Ты же вполне мог остаться в тылу.
- Думаешь, в тылу было легче? Оставшиеся в тылу работали как проклятые, начались перебои с продуктами питания. К тому же вполне можно было угодить в оккупацию. Так что неизвестно, где было сложнее. Мы все были воспитаны в таком патриотизме, что буквально рвались на фронт.
Стремление защищать Родину было сильным не только у деда, но и у большей части его сверстников. Чтобы попасть на фронт дед даже сумел обмануть врачей и скрыть свою близорукость (- 3). Хитрость удалась, но юный враль не подошел по возрасту. Ему было только семнадцать. Поэтому из военкомата его направили во Второе Московское военно-пехотное училище, одно из ведущих на тот момент учебных заведений этого профиля в СССР, подготовившее огромное количество военных специалистов для фронта.
В связи с осадой Москвы наше училище было эвакуировано из города и находилось на окраине столицы в Филях, где во время Отечественной войны 1812 года находился знаменитый Кутузовский Совет. Мы гордились этим и, чувствуя свою ответственность перед великими предками, очень старались в освоении военной науки.
Во время учебы нередко прилетал немец и бомбил Москву. Осколки сыпались на крышу нашего училища. Нас в этих случаях по тревоге уводили в лес к Москве-реке, где мы оставались до конца налета. Дисциплина была железная. Чуть что – на гауптвахту. Однажды на нее угодил и я.
25 сентября 1942 года я окончил Второе Московское Военно-Пехотное училище и мне было присвоено звание лейтенанта с направлением в действующую армию на должность командира взвода. Я прибыл в Калугу, которая только что была освобождена от фашистов, в 116й ОМСБ 2 состава, где получил назначение на должность командира взвода ПТР в 3й отдельный батальон бригады.

Сухопутные матросы

- Что значит ОМСБ и почему 2 состава?
- ОМСБ – это отдельная морская стрелковая бригада. Первый состав нашей бригады был сформирован в октябре 1941 года, когда немецкие войска, реализуя план молниеносной войны, стремились взять Москву. Наша армия несла значительные потери, сил на оборону столицы не хватало. Новые части решили сформировать из моряков Военно-Морского Флота, которых с кораблей Дальнего Востока переправили на сухопутный фронт в глубь страны. Так и появились стрелковые бригады, которым, помня их происхождение, присвоили наименование «морских».
Моряки настолько храбро и отважно сражались, что один из немецких генералов даже отдал приказ: «Матросов в плен не брать». Но у этой храбрости была и обратная сторона – человеческая жизнь. Формирование 116 отдельной морской стрелковой бригады нашего второго состава было связано с тем, что из первого состава попросту стало некому воевать.
Во второй раз бригада снова формировалась из моряков плавсостава, служивших на Тихоокеанском флоте на кораблях и в береговой обороне в Советской Гавани и Владивостоке, которых на железнодорожном транспорте доставили в город Калугу, где был размещен Штаб и некоторые другие подразделения. Личный состав, в основном, был размещен в населенных пунктах недалеко от Калуги.
- Ты командовал матросами? Как к тебе относился твой личный состав? Ты же не был «морским волком», да и лет тебе было всего девятнадцать. Ты помнишь кого-то из однополчан?
- Личный состав призывался на военную службу из различных населенных пунктов СССР, так что в составе бригады были люди различных национальностей. В основном, молодежь, но были и лет сорока, которые в ту пору казались нам людьми в возрасте. Уже на фронте они иногда говорили мне: «Поберегли бы Вы себя, лейтенант! Случись что, Вы никому не будете нужны!»
Все были молодыми, только командир бригады полковник Иван Иванович Судаков был несколько старше. Не знаю, насколько это верно, но говорили, что он участник первой мировой войны и якобы был царским офицером.
В начале февраля 1943 года нам устроили всеобщий смотр, провели учения, и бригада заняла исходную позицию в Чернском районе против села Городище. Тургеневские места! Здесь он охотился, справа от Городища лежит тот самый Бежин луг, где происходит действие знаменитых «Записок охотника». Говорили, что и само село очень древнее и рядом с ним сохранились славянские курганы.
Село Городище расположено на месте древнерусского города-крепости Домагощ, основанного вятичами еще в 8 веке и упоминаемого в Ипатьевской летописи под 1147 годом вместе с Москвой.
Крепость изначально строилась в неприступном месте. Помимо дубовых стен с востока ее защищал высокий берег Оки, с севера и юга склоны оврага, а с запада – вырытый в виде серпа ров и вал. С башен крепости, стоявшей на холме, на несколько километров просматривались окрестности, не позволяя врагу подойти незамеченным. Внутри крепости находились деревянные постройки, в том числе деревянный храм. На его месте в XVIII веке выстроили церковь. В 1943 году немцы церковь взорвали, так как она была хорошим ориентиром для нашей артиллерии.
Осенью 1941 года Орловскую область в результате операции «Тайфун» оккупировали фашисты. К началу 1942 года отступившая из-под Москвы 2-а танковая армия под командованием Гудериана вместе с 9-ой армией группы армий «Центр» закрепились на берегах рек Ока и Зуша и сформировали так называемый «Орловский плацдарм». Фашистские газеты именовали его «кинжалом, направленным в сердце России».
Наступление на Мценск и Орел планировалось начать с прорыва фронта в районе села Городище, которое к этому времени представляло собой крупный неприступный узел обороны немцев.
Подразделениям Красной Армии численностью около 750 тысяч человек противостояла 2-я танковая армия немцев общей численностью порядка 300 тысяч. Забегая вперед, отметим, что потери Красной Армии составили около 200 тысяч человек убитыми и ранеными.

«За Сталина!»
И другие крепкие слова

- Когда вы вступили в настоящий бой?
- Боевой крещение мы приняли 14 февраля 1943 года у села Городище под Мценском. Все началось с так называемой разведки боем. Производится наступление на позиции неприятеля, создается видимость начала наступления. Противник начинает обороняться и обнаруживает свои огневые средства, а наступающая сторона фиксирует их местонахождение. Делается это для того, чтобы при настоящем наступлении знать, где они установлены, чтобы в первую очередь их подавить, вывести из строя, облегчить наступающим выполнение боевой задачи, отвлечь противника и прорвать его оборону.
Из Журнала боевых действий 20 танкового корпуса: «14.2.43 Распоряжением Штарма 3 о вводе 116 ОМСБр в прорыв с задачей: … развить успех ... Атака была назначена на 3-00, но ввиду неготовности частей была перенесена на 4-30. 116 ОМСБр должна была быть введена в прорыв для развития успеха … но в действительности бригада вводилась не для развития успеха, а для прорыва переднего края обороны противника, т.к. впереди действовавшие части 5 и 283 СД успеха не имели. В 4-30 без артподготовки бригада вводится в бой. Атака успеха не имела… Моряки залегли на берегу р. ОКА. Успех не намечался, к исходу дня моряки несли большие потери».
- Дед, ты ходил в атаки?
- В атаки ходил как все и со всеми. Особых подвигов не совершил, но свои офицерские обязанности выполнял добросовестно. Лично я не знаю почему, может быть по молодости, о том, что меня могут убить, никогда не думал. Укрепляет в себе уверенность и то, что ты являешься офицером, твои подчиненные видят в тебе человека, который прежде кого-либо умеет и может их защитить.
Приходилось бывать в рукопашном бою, когда одна группа людей с винтовками в руках устремляется на другую такую же группу. В этих случаях старался помогать себе огнестрельным оружием, гранатой, не допуская встречи с противником грудь в грудь.
Был у меня во взводе командир отделения старшина 1 статьи (сержант) Петр Крылов, сибиряк, человек исключительной физической силы, который был постарше меня и уже успел повоевать на финской войне. Перед атакой он обычно говорил мне: «Держитесь за мной, лейтенант. В случае чего помогу».
- В фильмах идущие в атаку обычно кричат «За Родину! За Сталина!» Что кричали вы?
- Что кричали матросы, идя в наступление? Кричали по-разному: кто-то «За Родину», кто-то «За Сталина», но были и другие крепкие слова, о которых говорить и писать не принято.
- Дед, а были на войне необычные случаи?
- На войне все было. Однажды во время наступления я вместе с Игнатовым, командиром одного из отделений моего взвода, чуть не угодил в плен к немцам. Дело было ночью. Кругом стрельба, команды «вперед»... В связи с исключительной плотностью огня дальнейшее продвижение вперед стало невозможно. В наступлении мы потеряли ориентировку и уже подумали, что наступаем на своих. Мы сползли в воронку от снаряда, решили дождаться рассвета и сориентироваться. Когда стало рассветать, мы увидели, что немецкое боевое охранение уже перед нами. Мы так энергично наступали, что чуть не залезли в немецкие окопы. Слава Богу, этого не случилось.
Решили ждать до вечера. Иначе уйти незамеченным из-под носа у немцев было невозможно. День тянулся год. Весь день просидели мы в воронке от снаряда, дожидаясь темноты. Если бы мы высунулись из ямы, нас сразу же расстреляли. Страшно хотелось есть. С собой у меня оказалась фляга с водкой, а у Игнатова – пара галет. Поели. К концу дня немцы с собаками вышли на поле добивать раненых. Мы испачкались кровью лежавшего рядом убитого солдата, упали лицом в грязь на дно воронки и притворились мертвыми. Тело того солдата сползло и частично накрыло меня. Немцы были совсем рядом. Мы чувствовали дым их сигарет. Я неплохо понимал разговорный немецкий и слышал, как один из солдат вскинул автомат и сказал: «Сейчас я их прошью», - на что другой ответил ему: «Не трать патроны на этих свиней, они все в грязи и давно уже мертвы». К Игнатову подбежала немецкая овчарка и начала его обнюхивать. Обычно эти собаки, найдя живого бойца, садились возле него и начинали лаять.
На войне человек часто бывает на грани со смертью, поэтому естественная реакция на это – страх. Это нормальная реакция для всякого человека, пока у него не «поехала крыша». Живот смерти боится! Внешнее пренебрежение к смерти, сила воли подавить этот страх, умение владеть собой, а когда нужно пойти на риск, чтобы выполнить боевое задание, - вот как надо вести себя.
Чудо или судьба, но собака не залаяла. Немцы пошли дальше. Кто-то из них, уходя, говорил: «Что я здесь делаю? Дома у меня жена, дети, старая мать, а я должен убивать этих русских. Надоело!» Как только стал наступать вечер, мы начали выползать из воронки. Совсем рядом горела линия немецких костров, вдоль которых бегали все те же собаки, охранявшие своих хозяев. И снова собаки не залаяли. Судьба или какие-то другие сверхъестественные силы, но существует еще что-то, определяющее результат пребывания на фронте. Снег был очень глубок, ползти было трудно. Через некоторое время мы пошли перебежками. В общем, ушли. Свои уже не чаяли нас увидеть живыми.
«Журнал боевых действий 20 танкового корпуса»: «15.2.43 116 ОМСБр до наступления светлого времени выходила из боя частично, а остальные части выходили вечером с наступлением темноты...»
Задание командования мы выполнили, но потери в личном составе были весьма ощутимы. У меня во взводе выбыла 1/3 бойцов. Наутро нас сняли с позиции и отвели в какую-то деревню отдохнуть и привести себя в порядок. Через 3 – 4 дня нас вновь направили на передовую, где мы делали то, что положено на войне. Вот так и проходили фронтовые будни.

Красные воды Оки

20 февраля 1943 года бои достигли высшего напряжения. Наши позиции неоднократно бомбила немецкая авиация, обстреливала немецкая артиллерия, мы отбивали танковые атаки. После того, как командир нашей роты Смекалов Н.Н выбыл из строя, на его место назначили меня. Люди вели себя очень мужественно, храбро, отважно, проявляя инициативу. Высок был дух достижения Победы. Недаром немцы называли наших моряков чёрной смертью. Я считаю, что такие соединения, как наша бригада, были лучшими в составе Красной Армии.
Из «Журнала боевых действий 20 танкового корпуса»: «20.2.43 … После мощной артподготовки /в 9-30/ начали наступление. Но как только наши бойцы подошли к проволочным заграждениям, так огонь противника сделался настолько интенсивным, что пехота была вынуждена залечь, неся большие потери».
Помню такой момент. Наступаем на Городище. Светит солнце. Мы выдвигаемся к реке, к рубежу накапливания. В небе чирикают птицы, и тут же свирепствует смерть. В заминированном поле саперы проделали дорожку шириной около одного метра. Все наши ползли и перебегали только по ней, а снайперы как раз выбивали людей на дорожке. Тогда мне пришла мысль сойти с дорожки в чистое поле. Отбежав метров 5, я лег в снег. Не успел я это сделать, как за мною последовал зам.командира 2 роты по политчасти. Его тут же разорвало. Стало ясно, почему все жмутся к дорожке: мы находимся на заминированном поле. Но мы собрали свои силы в кулак и ударили. Страшен русский человек, когда он с винтовкой со штыком наперевес идет в атаку.
- Дед, а как во время наступления вы переправлялись через реки? Ока же не маленькая, да и течение в ней сильное.
- Через реки переправлялись кто как сумел: по льду и вброд. Лед местами был разбит артиллерией противника.
Местные жители, как легенду, рассказывают о том, что воды Оки, вышедшие из-под разбитого снарядами льда, были красными от крови советских бойцов, которые десятками гибли, пытаясь переправиться через реку под шквальным огнем противника. По воспоминаниям ветеранов 116 бригады в какой-то момент переправы через реку с немецкой стороны через усилитель раздался голос: «Морячки, здесь вам не Тихий! Искупаем в кровавой Оке!» Февральская вода и обломки льдин лишали шанса выжить даже легко раненных. Люди просто уходили под лед.
При переправе через Оку нас поддерживали танки, если не ошибаюсь, 20-го корпуса, но их было немного. Конечно, я круглые сутки был вместе с матросами-солдатами и, естественно, не мог знать ничего, кроме задач, которые передо мной ставились, но полагаю, что нашу бригаду можно было бы использовать более эффективно, с большей результативностью. Прежде чем посылать людей в наступление, по правилам военной науки должны быть проделаны определенные работы для облегчения выполнения боевой задачи, прежде всего артиллерийская подготовка. Во время наступления пехоту должны поддерживать танки. В нашем случае всего этого сделано почти не было, что и повлекло такие большие потери. Бригады фактически не стало.
По данным все того же «Журнала боевых действий 20 танкового корпуса» 20 февраля 1943 года в атаке участвовало всего 3 танка. Более того, 2 танка из них были подбиты. Дед вспоминал, как помогал выбираться нашим танкистам из одного из подбитых танков. К переправившимся через Оку, среди которых был и дед, присоединился только один танк. Но и эти 3 танка «под огнем противника, смело маневрируя и уничтожая с хода огневые точки врага, способствовали пехоте занять Городище».
Рассказывают, что переправившихся ждало новое испытание: холм, на котором обосновались немцы, был полит водой и заледенел. Крайне сложно было переправлять перебравшимся через Оку бойцам боеприпасы и подкрепление. И все это под нестихающим огнем немецкой артиллерии и жуткими бомбёжками «юнкерсов». Тем не менее, 21 февраля «в 6-00 116 ОМСБр…, не дожидаясь танков, начала атаку».
Помню, как мы (нас было трое) подбили немецкий танк. Он пер на нас с грохотом, лязгом и стрельбой. Кто-то занял более удобную безопасную позицию, а я и бойцы нашей роты Игнатов и Тихонов, пропустили танк через свои позиции и забросали его противотанковыми гранатами. Танк был подбит. Экипаж пытался уйти, но его расстреляли из автоматов. Трудно все это вспоминать теперь.
Вскоре стало ясно, что наши войска преодолели только передний край обороны противника и вышли к главной полосе обороны, проходившей по высотам, где были мощные опорные узлы. Положение наших частей усугублялось регулярными бомбардировками авиации и постоянными контратаками противника, в одну из ночей 116 ОМСРб отбила их восемь.
21 февраля 1943 года я был контужен и тяжело ранен осколком мины при очередной перебежке во время наступления. Произошло это неожиданно и просто. Мы наступали. Когда мы втроем вскочили, чтобы перебежать, примерно в 3,5 метрах от меня и несколько вправо прилетела из миномета мина и разорвалась. Я тут же получил тупой удар по ноге выше колена и встать на ноги уже не смог. Один из нас вообще не проявил признаков жизни, а третий зажал то ли руку, то ли бок и убежал в тыл. Ранение было в верхнюю треть правого бедра, оказалось тяжелым с повреждением кости и седалищного нерва.

Двадцатилетний инвалид

Дед вспоминал, что он пролежал в полузабытьи на снегу почти сутки. Сил не было даже на то, чтобы пошевелиться. Вдруг он увидел, что к нему подошел наш лыжник из разведроты. Каким-то чудом он определил, что одно из множества валявшихся на поле тел принадлежит живому человеку.
Он скинул с лыж стоявший на них станковый пулемет, положил меня на лыжи и отвез меня метров на 600 к реке, откуда мы начинали наступление, к полевому госпиталю. Когда он передавал меня врачам, я спросил:
- Как зовут-то тебя?
- Гришка Юткин. Это все, что я о нем знаю.
Нас, раненых, привезли в деревню и поместили в один дом. Дали подкрепиться: 100 граммов спиртного и кусочек колбаски. Лежу, замерз – сил нет. Ведь после форсирования реки мокрый весь был, да еще на морозе пролежал. И вдруг подходит ко мне женщина в военной форме, расстегивает свою гимнастерку и к своей груди прижимает мою раненую окоченевшую ногу. Так она просидела со мной до утра. Меня это потрясло до глубины души. Она, как потом выяснилось врач-капитан, спасла меня от ампутации, согрев своим теплом.
Раненую ногу спасли, но ходить двадцатилетний инвалид научился только через год.
От этого ранения я страдал всю жизнь. Нога стала неполноценной, из-за повреждений нерва развился хронический радикулит. Село Городище было взято, взяты пленные, трофеи. Бой продолжался.
Позднее не слишком щедрый на похвалу Маршал Советского Союза Г.К. Жуков отмечал, что «не раз отличались моряки... Они покрыли себя боевой славой и в значительной степени содействовали общему успеху советских войск». В середине апреля командовавший на тот момент бригадой полковник Кустов А.Ф. направил ходатайство о присвоении бригаде почётного наименования «тихоокеанская» как символ отдания долга памяти погибшим морякам и продолжения их традиций. Но к 25 апреля 1943 года после боев за Городище и Красное Сергиево по данным отчета начальника Штаба бригады подполковника Бочкова М.Е. погибло, ранено и пропало без вести 3 992 человека, то есть 2/3 бригады. Присваивать почетное наименование было просто некому.
Жаль, бесконечно жаль ребят, навсегда оставшихся на поле боя, жаль их родных. Но с потерей одних приходили другие. Велика Россия! Несомненно то, что за время Великой Отечественной войны подобные результаты были и в других соединениях, частях, подразделениях.
Для меня же начались «хождения по госпиталям». Тула нас не приняла, и нас повезли в Москву, оттуда в Серпухов, где я лежал около месяца. Ко мне приезжала мама. Как ей было тяжело доехать до меня, один Бог знает! Везде стояли кордоны и заграждения. Через несколько дней меня увезли в г.Бугуруслан, а затем в г.Уфу в Башкирии. Долго лечился. В Уфе я узнал об освобождении нашими войсками Орла, в честь которого в Москве был дан первый за войну артиллерийский салют.
Земля села Городище до сих пор хранит следы тех боев. Холмы в районе слияния Оки и Зуши перерыты, много старых траншей, обвалившихся блиндажей, дзотов... На тульском берегу Оки на месте позиций Красной Армии установлен Поклонный Крест. На орловском берегу, на самом бугре, у взорванной немцами церкви братская могила погибших воинов, в которой похоронено 760 человек.
Сложно поверить, что все это происходило не где-нибудь, а в тургеневских местах, где, кажется, до сих пор соревнуются деревенские певцы, бьет источник малиновой воды, живет однодворец Овсянников и рукой подать до того самого Бежина луга…
Местные жители, вернувшиеся в Городище после освобождения, вспоминали, что от села в полтораста дворов не осталось ни одного целого кирпича, всё было в воронках да траншеях. Три года после освобождения на поле боя вырастала трава в рост человека. Говорили, что это от того, что земля пролита кровью. В земле было столько осколков и прочего металла, что тяпка затуплялась за два-три часа. Очень много женщин и детей покалечилось и поубивалось на минах, на которые до сих пор иногда нарываются трактористы.
Война есть одно из величайших бед народа, и очень бы было хорошо, чтобы она у нас никогда не повторилась. Бесконечно жаль ребят, которые погибли молодыми в боях за с.Городище, но что поделать, война есть война, люди гибнут, получают ранения… наша бригада, считаю, свое дело сделала. Ведь каждый удар по врагу способствовал Победе. За эти бои я был награжден позднее орденом Красной Звезды.
Я очень доволен, что моя судьба сложилась так, что воевал и служил Родине честно и полно, отдавал себя без остатка. Это не сказка, а самая настоящая быль. Так было. Люди шли на смерть за свою горячо любимую Родину.
Может, я не все написал, многое упустил, что-то уже в памяти стерлось, простите, если так. Благодарю за присланную фотографию. Мне очень приятно, что Вы и ребята проявили большой интерес и, я бы даже сказал, любовь к людям, отдавшим свою жизнь за Родину. Многие представители современной молодежи этой темой не интересуются. Наше поколение стремилось защищать Родину, а теперь многие уже в мирное время служить не хотят.
В некоторой степени в этом виновато наше правительство, которое, в основном, чествует участников войны словами. Многие фронтовики по различным причинам бедствуют, а ведь им осталось так немного. Но серьезной материальной поддержки нет. По-моему, создание приличных условий значительно укрепило бы авторитет участников войны. Молодежь поняла бы, что Родина не забывает своих сынов-воинов, и была бы настроена соответствующим образом, что очень важно для государства.
Михаил Николаевич! Ваша работа по собиранию истории 116-й отдельной морской бригады благородна, на наших примерах у ребят воспитывается чувство любви к Родине, патриотизм. Желаю Вам больших успехов в Вашей деятельности.
Крепко жму руку. В.В. Саморуков.

Не верится, что человек, который рассказывал нам с братом сказки про братца Лиса и братца Кролика, катал на санках, помогал решать задачки про встречающиеся поезда… Просто не верится, что это мой дед в феврале 1943 выжил в тех окопах под селом Городище.
Думаю, он и сам порой не верил в это, потому и не любил вспоминать и рассказывать о войне. Ведь воевал он именно для того, чтобы его потомки не знали всех ужасов войны. Мы их и не знаем. То немногое, что нам известно, это лишь верхушка ужасающего айсберга.
И каким же нужно быть человеком, чтобы после всего пережитого сказать своему внуку: «Убивать плохо. Даже на войне. Даже фашисты - они тоже люди».

P.S.: 9 мая 2008 года в квартире деда раздался звонок телефона. Отец снял трубку и услышал знакомый голос:
- Здравствуйте, это Михаил Безгин. Будьте добры, пригласите Владимира Владимировича.
- … Владимира Владимировича больше нет. Уже две недели.
- … Спасибо, что он был…

Внук ветерана войны
Рагим Мусаев