Время процвести

«Нет, ну зачем это все? — жаловалась мне одна знакомая. — Ведь было же так хорошо, мы счастливо прожили в браке четыре года. И тут вдруг мужу зачем-то понадобилось поменять работу, а потом у него появился новый круг друзей! Он стал вообще другим человеком с другими взглядами и интересами, и я не знаю теперь, как с этим жить. Я не выходила замуж за того, кто сейчас со мной рядом».

«Ладно, я готов креститься, — уверял меня один приятель патриотических взглядов. — Я верю во Христа, я готов поклясться и присягнуть Ему. Но зачем это все потом: молитвы, посты… Быть в церкви на службе каждое воскресенье и во все праздники — разве для современного человека это реально? Почему нельзя воцерковиться как-нибудь уже раз и навсегда»?

Мы живые люди, и потому все живые отношения, в которых мы состоим — с Богом ли или друг с другом — вместе с нами постоянно меняются. Именно потому Церковь и проводит верующих по ежегодно повторяющемуся кругу богослужений. Говорят, что в одну реку нельзя войти дважды. Но здесь все наоборот — «река» церковной традиции год от года и даже век за веком не меняется, а ты входишь в нее всякий раз другим. Именно потому и входишь снова и снова, что «воцерковиться раз и навсегда» невозможно. Потому что принявший Крещение когда-то был одним человеком, а ты сегодняшний, который носит тот же нательный крестик и то же данное в таинстве имя — уже совершенно другой.

Есть такие браки, которые со стороны могут выглядеть очень прочными и благополучными, но на самом деле секрет их стабильности в том, что супруги сознательно либо неосознанно приняли решение не меняться и не расти, любой ценой оставаясь прежними. Есть женщины, которым очень трудно принять тот факт, что они перешли в следующую возрастную категорию и модели поведения молоденькой девушки давно им не к лицу и выглядят в их исполнении смешно. Они ведут яростную борьбу за сохранение юного вида любой ценой, а в особо тяжелых случаях делают пластические операции. Есть мамы, которые больше всего на свете боятся, что их дети вырастут и перестанут в них нуждаться, поэтому делают все возможное для того, чтобы дети оставались зависимыми младенцами у их груди и в 30, и в 40 — да хоть до пенсии. Но таких ли отношений мы хотели бы с Богом?

Возможно, кто-то желал бы всю жизнь прожить в отношениях с богом, напоминающим по характеру мужа-деспота: «На курсы английского языка собралась? Ишь чего удумала, дома сиди, вон у тебя в раковине кастрюля немытая и гора белья неглаженного на комоде». Или с богом, который усыновляет, но потом не разрешает расти. С богом, который отвергает свою почитательницу сразу же, как только с ее лица сходит выражение юношеской наивности и появляются первые скептические морщинки в уголках глаз. И некоторые даже находят для себя идолов с вышеописанными характерами — в лице самых разных духовных наставников, гуру и учителей жизни.

Но дело в том, что христианский Бог — Он не таков. Он не боится вашего роста, взросления и даже обретения вами старческой мудрости, потому что наш Господь — совершенен и свят. Совсем напротив — Господь призывает: «…преобразуйтесь обновлением ума вашего». Он свидетельствует о Своей готовности принять вас не только восторженной девочкой с минимумом жизненного опыта, которой вы дошли до церкви когда-то, но сегодняшней и любой.

Возможно, когда-то вам казалось, что родители больше не будут вас любить, если вы перестанете оставаться в их глазах милым ребенком и разрешите себе взрослеть. И теперь вы переносите этот опыт в отношения с Богом: вам страшно предстать перед Ним другой, более зрелой и развитой, чем вы были год назад. Вы стыдливо прячете под платочек все, что выбивается из детского облика, будь то первая седая прядь или третий красный диплом. Вам страшно, что Он вас сейчас отвергнет и накажет за то, что вы осмелились расти и меняться. А Он-то знает, что всю дорогу вас поддерживал: за что же наказывать теперь подросшее чадо? Неужели за то, что научилось ходить своими ногами?

А как же быть с евангельским «если не обратитесь и не будете как дети, не войдете в Царство Небесное»? Так дети — это как раз и есть те, кто растет. Веселится и радуется, если видит, что уже достает затылком до ручки двери, а не вздыхает и не горбится, пытаясь притвориться меньше, чем есть.

Меняться еще и страшно, поэтому мы иногда и лелеем мечты, что кто-нибудь добрый мог бы нас сейчас запеленать, зафиксировать, а лучше засушить, заспиртовать, положить в баночку, поставить на полочку и навсегда избавить от этой неприятной обязанности: снова и снова пересматривать свою жизнь, перетряхивать, переоценивать, удалять из нее ненужное и впускать в нее важное и новое.

Увы, не выйдет. Придется жить, а, значит, неизбежно расти. А если вы при этом верующий, церковный человек, то придется каждый год снова и снова приводить вот это непонятное, наполненное абсолютно новым содержанием и оттого несколько запутавшееся существо на генеральную мойку в духовную баню — в покаянное пространство Великого поста. Разбираться по камушкам, по крупинкам: что у него там с системой ценностей, с застарелыми страстями и с евангельскими заповедями.

Вы уже никогда не будете прежней. Вот и не надо ей притворяться, особенно в церкви и перед Богом. А то перед великопостным походом в храм эту новую, созревшую за минувший год даму иногда так тщательно припудривают и покрывают все ее ошибки, что ей и каяться-то не в чем. Не найти, в чем каяться. А если она хочет все-таки быть не манекеном для ношения черных юбок, а человеком живым и верующим, то ей предстоит тяжелый и неприятный духовный труд: заглянуть в себя и увидеть там накопившуюся грязь. Ужаснуться и признать, что она носила с собой все это, а теперь пришла пора от этого избавиться.

Для обозначения этого духовного состояния есть такой хороший архаично-славянский глагол — «процвести». Как усыпанная тюльпанами и маками весенняя бывшая пустыня. Не засохнуть, притворяясь хорошей, а преуспеть и развиться.