В летнюю лунную ночь выпрыгнул из-под куста зайка, молоденький, серенький, пуче¬глазый. Выпрыгнул, осмотрелся, подпрыгнул от радости, перекувырнулся и сел.
Сел косой, повел носом, потянул сладкий ночной воздух и почуял запах заячьей травки-кислички.
Взыгралось сердце у зайки, кинулся он ис¬кать любимый листочек, живо отыскал чут¬ким носом и уселся завтракать. Ах, как слав¬но захрустела под зубами сочная травка! От удовольствия стал он усиками поводить, длинными ушами пошевеливать.
Вдруг ушко задело об ушко и хлопнуло; ус¬лышал зайка шум над головой, перепугался и закричал:
— Пропала моя головушка! Видно, пришел мой конец, рушится на меня высокое небо!..
И выронил изо рта лакомый кусочек. Не по¬мнил зайка, как рванулись ему на помощь длинные ноги, крепко ударились о землю и подкинули его выше куста стоячего... Как стре¬ла, вытянулся зайка, крепко прижал длинные уши и помчался, полетел через пни и кусты.
Долго летел он, ни жив ни мертв, но нако¬нец выбился из сил и упал на землю.
Отды¬шавшись немного, глянул зайка вверх и разом успокоился. Спокойно стоит над ним высо¬кое небо, как бриллианты переливаются в нем частые звездочки, словно на него, зайку, лучами указывают.
Легко стало на душе у зайки, застыдился он небесных звездочек и, отдохнув немного, по¬бежал доедать сладкий завтрак...
Но только хрустнул под зубами край слад¬кого листочка, поднялась вдруг на дуб стая пташек, зашумела листьями и взвилась вверх. Помертвел косой, да и думает: “Пришел мой конец... Сорвался, несется вверх темный лес...”
И опять ушла в пятки душа у зайки, под¬хватили его длинные ноги и помчали, понес¬ли во весь дух все вперед и вперед, да вперед.
Долго ли, коротко ли бежал он, но наконец опомнился, набрался храбрости и глянул на¬зад. Видит: спокойно стоят дубы могучие, лишь темными вершинами ему вслед покачивают.
Вздохнул зайка, пригорюнился и возроптал на свое бестолковое сердце... Потужил, пого¬ревал и опять поскакал к вкусному завтраку.
Но не давалась ему что-то сладкая еда. То и дело поднимало тревогу заячье сердце, мигом подхватывали его длинные ноги. Чуть не умер зайка от крика филина, едва не задохся от те¬ни летучей мыши...
Кое-как, с грехом пополам, насытился он и надумал воды напиться. Да некрепко уж дер¬жалось в нем заячье сердце, так и рвалось, и пророчило беду неминучую.
Чуть слышно подкрался зайка к сонной речке, дрожа, приник к тихой воде, еле дыша, потянул прозрачную струйку. Но вдруг что-то с шумом и треском ударилось в воду. Обмер косой, не допил глотка и чуть живой понесся от страшной речки как можно дальше.
На ту пору полз поблизости муравей-ра¬ботник. Давно уж полз он и видел, как лягуш¬ка, задумавшись на камне, упала в воду и до полусмерти напугала косого зайку. Засмеялся муравей:
— Ах, ты, зайчишка-трусишка! Ни попить тебе сладко, ни поесть... Всегда ты трепе¬щешь: и шелеста листьев, и плеска воды, и птичьего крика боишься. Даже собственных ушей ты, косой, пугаешься... Нет, дружище, не надо мне ни твоего заячьего сердца, ни бестолковой головы, ни проворных ног!..
Еще не кончил муравей, как зашумело, за¬свистело в лесу, и пошел по кустам гул и то¬пот... И не успел опомниться зайка, как под¬няли его длинные ноги и, полумертвого, уп-рятали в темный куст. А муравей тем време¬нем прислушался и оглянулся... И видит: не¬сется на него во весь опор длинноухий осел, а за ним по пятам — стая голодных волков... Засеменил муравей всеми своими ножками, да недалеко ушел. Взвилось над ним ослиное копыто и обрушилось на него.
Пронеслась беда, умолк страшный топот, скрылась голодная стая, но не встал муравей, и только из-под куста выпрыгнул серый зай¬ка. Очнулся зайка от страха, и не мил ему показался белый свет, забыл он о вольном жи¬тье, о сладкой еде; осудил он свое заячье бес¬толковое сердце и прыткие, длинные ноги...
Невесело стало косому, и лютая грусть-то¬ска закралась в малое сердце. Лениво побрел он по дорожке и вдруг увидел знакомого му¬равья. Лежит муравей раздавленный. Удивился зайка, сел на задние лапки, расставил пе¬редние и крепко задумался.
И вдруг словно что-то свыше осенило его, и взмолился он:
— Слава Тебе, Создатель наш, да будет много раз благословенная премудрость Твоя! Никого не оставил Ты заботой своей, и нет в этом мире обширном ни забытого, ни безза¬щитного. Кому дал Ты могучую силу, кому светлый разум, отважное сердце, кому острые когти, крепкие клыки... Не забыл Ты и зайку малого... Недаром дал Ты ему робкое сердце да быстрые ноги.
И легко стало у зайки на сердце, еще легче стало в быстрых ногах.
Прыгнул он выше куста зеленого и весело помчался к родным местам.
Публикацию подготовила Ирина Еремина из старинного журнала «Светлячок»
Сел косой, повел носом, потянул сладкий ночной воздух и почуял запах заячьей травки-кислички.
Взыгралось сердце у зайки, кинулся он ис¬кать любимый листочек, живо отыскал чут¬ким носом и уселся завтракать. Ах, как слав¬но захрустела под зубами сочная травка! От удовольствия стал он усиками поводить, длинными ушами пошевеливать.
Вдруг ушко задело об ушко и хлопнуло; ус¬лышал зайка шум над головой, перепугался и закричал:
— Пропала моя головушка! Видно, пришел мой конец, рушится на меня высокое небо!..
И выронил изо рта лакомый кусочек. Не по¬мнил зайка, как рванулись ему на помощь длинные ноги, крепко ударились о землю и подкинули его выше куста стоячего... Как стре¬ла, вытянулся зайка, крепко прижал длинные уши и помчался, полетел через пни и кусты.
Долго летел он, ни жив ни мертв, но нако¬нец выбился из сил и упал на землю.
Отды¬шавшись немного, глянул зайка вверх и разом успокоился. Спокойно стоит над ним высо¬кое небо, как бриллианты переливаются в нем частые звездочки, словно на него, зайку, лучами указывают.
Легко стало на душе у зайки, застыдился он небесных звездочек и, отдохнув немного, по¬бежал доедать сладкий завтрак...
Но только хрустнул под зубами край слад¬кого листочка, поднялась вдруг на дуб стая пташек, зашумела листьями и взвилась вверх. Помертвел косой, да и думает: “Пришел мой конец... Сорвался, несется вверх темный лес...”
И опять ушла в пятки душа у зайки, под¬хватили его длинные ноги и помчали, понес¬ли во весь дух все вперед и вперед, да вперед.
Долго ли, коротко ли бежал он, но наконец опомнился, набрался храбрости и глянул на¬зад. Видит: спокойно стоят дубы могучие, лишь темными вершинами ему вслед покачивают.
Вздохнул зайка, пригорюнился и возроптал на свое бестолковое сердце... Потужил, пого¬ревал и опять поскакал к вкусному завтраку.
Но не давалась ему что-то сладкая еда. То и дело поднимало тревогу заячье сердце, мигом подхватывали его длинные ноги. Чуть не умер зайка от крика филина, едва не задохся от те¬ни летучей мыши...
Кое-как, с грехом пополам, насытился он и надумал воды напиться. Да некрепко уж дер¬жалось в нем заячье сердце, так и рвалось, и пророчило беду неминучую.
Чуть слышно подкрался зайка к сонной речке, дрожа, приник к тихой воде, еле дыша, потянул прозрачную струйку. Но вдруг что-то с шумом и треском ударилось в воду. Обмер косой, не допил глотка и чуть живой понесся от страшной речки как можно дальше.
На ту пору полз поблизости муравей-ра¬ботник. Давно уж полз он и видел, как лягуш¬ка, задумавшись на камне, упала в воду и до полусмерти напугала косого зайку. Засмеялся муравей:
— Ах, ты, зайчишка-трусишка! Ни попить тебе сладко, ни поесть... Всегда ты трепе¬щешь: и шелеста листьев, и плеска воды, и птичьего крика боишься. Даже собственных ушей ты, косой, пугаешься... Нет, дружище, не надо мне ни твоего заячьего сердца, ни бестолковой головы, ни проворных ног!..
Еще не кончил муравей, как зашумело, за¬свистело в лесу, и пошел по кустам гул и то¬пот... И не успел опомниться зайка, как под¬няли его длинные ноги и, полумертвого, уп-рятали в темный куст. А муравей тем време¬нем прислушался и оглянулся... И видит: не¬сется на него во весь опор длинноухий осел, а за ним по пятам — стая голодных волков... Засеменил муравей всеми своими ножками, да недалеко ушел. Взвилось над ним ослиное копыто и обрушилось на него.
Пронеслась беда, умолк страшный топот, скрылась голодная стая, но не встал муравей, и только из-под куста выпрыгнул серый зай¬ка. Очнулся зайка от страха, и не мил ему показался белый свет, забыл он о вольном жи¬тье, о сладкой еде; осудил он свое заячье бес¬толковое сердце и прыткие, длинные ноги...
Невесело стало косому, и лютая грусть-то¬ска закралась в малое сердце. Лениво побрел он по дорожке и вдруг увидел знакомого му¬равья. Лежит муравей раздавленный. Удивился зайка, сел на задние лапки, расставил пе¬редние и крепко задумался.
И вдруг словно что-то свыше осенило его, и взмолился он:
— Слава Тебе, Создатель наш, да будет много раз благословенная премудрость Твоя! Никого не оставил Ты заботой своей, и нет в этом мире обширном ни забытого, ни безза¬щитного. Кому дал Ты могучую силу, кому светлый разум, отважное сердце, кому острые когти, крепкие клыки... Не забыл Ты и зайку малого... Недаром дал Ты ему робкое сердце да быстрые ноги.
И легко стало у зайки на сердце, еще легче стало в быстрых ногах.
Прыгнул он выше куста зеленого и весело помчался к родным местам.
Публикацию подготовила Ирина Еремина из старинного журнала «Светлячок»