Ехал казак к царю с вестями, вез царю три слова: первое слово — о помощи Божьей, второе — измена, третье — надежду.
Едет он ночью лесом. От дерева до дерева светят ему звезды. И видит: под елью что-то белеет. И конь почуял: непростое.
Подъехал казак поближе, смотрит: сидит старик под елью и вяжет лыко, старый—престарый такой.
— Что это ты тут, дедушка, делаешь? — остановился казак.
— Али ослеп? Лычко вяжу, — сказал старик.
— А для чего тебе лыко вязать?
— А вяжу я лычко, вяжу долю людскую.
— Лыко худое вяжешь с добрым...
— А такие люди на свете: одни добрые, другие худые. И надо соединить их, чтобы худые были с добрыми, а добрые с худыми.
— А зачем же так?
— А затем, чтобы шла жизнь на земле: соедини ты худых с худыми, и всякая жизнь прекратится, а соедини одних добрых, и Бога забудут.
— Дедушка, кто ты такой?
— Да я, сынок, Никола.
Казак слез с коня.
— Помолись за нас, Милостивый Никола!
И старичок поднялся.
— Ну, поезжай, казак, с миром.
И казак поехал.
Ехал казак всю-то ночь — по звездам, вез царю три слова, а четвертое слово — самое большое — милость Николы.
Едет он ночью лесом. От дерева до дерева светят ему звезды. И видит: под елью что-то белеет. И конь почуял: непростое.
Подъехал казак поближе, смотрит: сидит старик под елью и вяжет лыко, старый—престарый такой.
— Что это ты тут, дедушка, делаешь? — остановился казак.
— Али ослеп? Лычко вяжу, — сказал старик.
— А для чего тебе лыко вязать?
— А вяжу я лычко, вяжу долю людскую.
— Лыко худое вяжешь с добрым...
— А такие люди на свете: одни добрые, другие худые. И надо соединить их, чтобы худые были с добрыми, а добрые с худыми.
— А зачем же так?
— А затем, чтобы шла жизнь на земле: соедини ты худых с худыми, и всякая жизнь прекратится, а соедини одних добрых, и Бога забудут.
— Дедушка, кто ты такой?
— Да я, сынок, Никола.
Казак слез с коня.
— Помолись за нас, Милостивый Никола!
И старичок поднялся.
— Ну, поезжай, казак, с миром.
И казак поехал.
Ехал казак всю-то ночь — по звездам, вез царю три слова, а четвертое слово — самое большое — милость Николы.