Всякий кто сколько-нибудь внимательно размышлял над церковным годом, не мог не заметить, что великий праздник Благовещения Божией Матери, начальная по Евангелию станция нашего спасения, праздник тезоименитый, т. е. одноименный Евангелию, всеспасительной благой вести, как бы обвивается, как дивная лоза вокруг Креста Господня, то вплотную приближаясь к Нему, то удаляясь на некоторое расстояние.
И это совершенно не случайно, но есть выражение глубочайшего содержания домостроительства нашего спасения. Не случайно древнее предание гласит, что Архангел Гавриил был послан Деве не только в шестой месяц, как мы читаем в Евангелии, но и в тот же сам день и час, в который Христос пригвоздил ко Кресту дерзновенный Адамов грех, т. е. в тот самый день, который впоследствии стал Великой Пятницей.
Весть о воплощении Бога в человеческом образе, которую первой услышала и сумела вместить Пресвятая Дева, есть самая радостная весть в истории, которую слышали человеческие уши. Да веселятся небеса и радуется земля", "Благовествуй земля радость велию, хвалите Небеса Божию славу" — воспевает Церковь в этот день.
Но ведь и Крест, бывший до Воскресения Христова, орудием мучительной и позорной казни, стал по Его Воскресении тоже источником радости, главной радостью нашей веры, видимым, материально-духовным символом окончательной победы над смертью, позволяющим нам без страха и с презрением относиться к смерти, несмотря на то, что она фактически еще царствует над родом человеческим.
В течение Великого Поста мы дважды сугубо вспоминаем Крест. Первое его особое воспоминание — это Крестопоклонная неделя, 3-е Воскресенье Великого Поста. Это радостное воспоминание. Исторически его установление связано с днем обретения Животворящего Креста Господня при царице Елене 6(19) марта, которое практически всегда попадает на пост, в седмичные дни которого служение полной Литургии не разрешается Уставом.
В богослужении Православной церкви, есть тенденция фиксировать и переносить на воскресные дни поста те воспоминания, которые, нельзя пропустить, не почтив их память служением полной Литургии. Таковы памяти Вмч. Феодора Тирона, Торжества Православия, Прпп. Иоанна Лествичника и Марии Египетской, которые имеют установленные даты памяти и в месяцеслове.
Тоже можно сказать и об Обретении Креста. Торжественная служба в честь Обретения и Воздвижения Животворящего Креста Господня была перенесена на осень и приурочена к Дню Великого Освящения храма Гроба Господня и Воскресения в Иерусалиме, но по причине великой значимости этого события, Обретения Креста, для Церкви, в честь него установлено особое празднование в З-ю неделю (воскресенье) Поста.
В службах Крестопоклонной недели Обретение Креста, которое символически обозначает вынос Креста для поклонения в конце воскресной утрени — смысловая кульминация всенощной в этот день, представляется событием огромной радости. "Радуйся, Живоносный Креста, Церкви Красный раю, Древо нетления, процветшее нам вечной славы наслаждение, им же бесовские отгоняются полки, и ангельские свеселятся чины... оружие непобедимое, утверждение нерушимое, верных победа, священников похвала... Радуйся, Живоносный Кресте, благочестия непобедимая победа, дверь райская, верных утверждение, церкви ограждение, которым тление разорено и упразднено и попрана смертная держава и мы возносимся от земли к небесам;оружие непобедимое, бесов сопротивоборец слава мучеников, преподобных украшение, пристанище спасения, дарующее миру великую милость". "Крест вожделенен для мира, ибо им слезное истребляется сетование, и имже избавляемся смертных сетей и приходим к вечному веселию". "Крест драгоценнейший, Богоблаженное древо, Небесный сад живоносный, плода коего причащаясь, обретаем нетление, в рай вновь вступаем" (Стихиры на Господи Воззвах на великой вечерни Крестопоклонной недели в несколько русифицированном изложении).
Да, по непреложной вере Церкви Крест есть великая сила и великая радость. Поэтому, он и является, как бы вновь обретается в середине Поста, чтобы прийти на помощь нашей слабости, нашему унынию, нашей плотяности, нашему изнеможению от поста, чтобы ободрить нас, явив нам плоды, которые приносит воздержание-Воскресение и вечную жизнь с Богом, ради нас и нашего спасения благоволившим распяться на Кресте.
Крест был как бы скрыт от мира в течение трех веков гонений, так и Церковь три века вынуждена была таиться, и обретение Креста было великой радостью, знаменовавшей завершение эпохи гонений, и сила воскресения, обнаружившаяся перед лицом громадной толпы в давно утраченном, но вновь обретенном Кресте, убедила массы язычников в том, что Христос действительно воскрес. И как три века Крестное древо было сокрыто от мира, также в три первые недели Поста оно также как бы сокрыто от верующих, чтобы они могли потрудиться и явить свое благое произволение в Посте.
Также и явление Креста, торжественное изнесение его из алтаря в центр храма для поклонения верующих, есть великое и радостное для них событие, позволяющее ободриться, почувствовать приближение цели Поста — светлого Христова Воскресения.
В песнопениях 3-ей седмицы поста постоянно повторяются призывы готовиться к встрече Креста, как великому событию. И совершенно не случайно, что лейтмотивом триодных песнопений 3-ей недели Поста является является воспоминание притчи о блудном сыне. Сейчас об этом практически не знают, поскольку воспоминанию притчи о блудном сыне уже была посвящена 2-я подговительная к Посту неделя, но 1-й канон во 2-ю неделю Поста, стихиры на стиховне и многие тропари трипеснцев в З-ю седмицу Поста посвящены притче о блудном сыне, точнее нашему отношению к ней и нашему месту в ней.
И это имеет глубокий смысл в виду предстоящего явления Креста. Ведь Крест — это и есть то орудие, которым был заклан упитанный телец для приема блудного сына, ведь под этим упитанным тельцом многие толкователи видят самого Господа Иисуса Христа, закланного на Кресте для вечного веселия блудного человеческого рода. Поэтому, чтобы мы могли достойно поклониться Животворящему Кресту, Церковь призывает вспомнить нас, кто мы есть, а именно блудные сыны и дочери, подобные Евангельскому блудному сыну, забывшие своего Небесного Отца, Который ради нашей жизни и жизни с избытком заклал не упитанного тельца, но самого Сына своего Единородного, Господа нашего Иисуса Христа. Не почувствовав же себя блудными сынами, как учит нас Церковь, пытаясь удержать свою мнимую праведность, мы никогда до конца не поймем, что сделал для нас Господь и не сможем возрадоваться о Нем и с Ним.
И Крестопоклонная неделя по разуму Церкви, выраженном в её песнопениях, есть действительно очень радостный праздник, предвосхищение Пасхи, более радостный, чем он представляется нынешнему церковному сознанию.
Сейчас принято предварять чтение канона Триоди чтением рядовых воскресных канонов из Октоиха. Но есть свидетельства, что в древности в этот день служба совершалась только по Триоди, как в день Входа Господня в Иерусалим. И это представляется более правильным, поскольку канон Триоди начинается с пасхальных ирмосов, которые в современной практике мы в этот день практически перестали слышать.
Первые тропари Канона проникнуты исключительным пасхальным настроением, выраженном гораздо энергичнее, чем в Воскресных канонах Октоиха. "Торжества день, ибо востанием Христовым смерть стала безвестной, воссияла заря жизни, воставший Адам радостно ликует, мы же воскликнем победную песнь" (п.1,тр.1) "Приидите, песнь поем новую, разрушение ада торжествующе:ибо из гроба Христос Воскрес, пленил смерть и спас всех" (п.3, тр.1) "Воскрес еси, Христе, смерть упразднил, и воззвал нас из адовых сокровищ в наслаждение Царства Небесного, как великий Царь" (п.6, тр.1) и т. д.
Столь же радостным настроением проникнуты и крестные тропари канона, раскрывающие смысл и силу Креста Господня в свете Его Воскресения. Завершается каждая песня канона троичным и богородичным тропарями, после которых следует особая, очень выразительная крестная катавасия, т. е. набор ирмосов, завершающих каждую песню канона, которую мы обычно только и слышим, и то, как правило, фрагментарно.
В принципе канон Триоди содержит всю полноту православного учения о Кресте и Воскресении в прекрасном художественном изложении. Он читается только один раз в году, так что не стоило бы разбавлять его воскресными канонами Октоиха, которые в течение года читаются многажды, а в Крестопоклонную неделю заслоняют от молящихся великолепный канон Триоди.
И если Крестопоклонная неделя сама по себе такой великий и светлый праздник, что сказать, когда она совпадает с таким исключительным, уникальным событием истории нашего спасения как Благовещение, с праздником, который так велик, что никогда не переносится, но совершается в свой день, хотя бы день его совпадал с Великой Пятницей и даже с самым великим и славным днем светлого Христова Воскресения.
Благовещение и Крест — это два полюса нашей веры, радостный и скорбный, но которые нельзя отделить один от другого.
Не о Кресте ли благовествовал Архангел Гавриил и не Крестное ли благовествование смиренно приняла Дева, когда сказала "Се, раба Господня. Да будет мне по слову твоему" (Лк.1, 38). Ведь благовестие было не о том только, что в мире Бог воплотится в образе человека, но и о том, что он никоим образом не сможет избавить людей от их грехов и вновь войти в славу Свою, как через через многие и тяжкие страдания и смерть на Кресте. Что же, Ему Крест, а грешникам сразу и блаженство?
Да, грешники получили искупление даром, потому что они ни какими собственными усилиями не могли избавиться от греховного бремени. Но, получив дар, оценили ли они величие этого дара, возблагодарили ли Бога за избавление, которое не могли бы получить никаким иным образом? Нет, к сожалению, полученное даром, без каких-либо усилий быстро теряет свою цену в глазах получивших — примеры этого мы видим буквально на каждом шагу. Очевидно, поэтому и попущено Богом продолжение человеческой истории, чтобы каждый из спасенных мог пройти через собственную Голгофу, чтобы каждый по своей крепости мог через собственные страдания стать причастником спасительных Крестных страданий Бога, ставшего ради нашего спасения Человеком, а значит и Его славного Воскресения.
Благовещение — это величайшая радость, но не будем при этом забывать, что это Благое Возвещение заключало в себя и Крест. И пусть в день Благовещения звучит только радость и в Архангельском гласе и в радостно-смиренном его принятии Богоотроковицей, и в чтениях и песнопениях праздника.
Однако сам факт того, что праздник Благовещения почти всегда приходится на Пост, и может совпадать даже с самыми скорбными днями Церковного года, днями Крестных страданий и смерти Спасителя, когда рядом с радостными гимнами звучат и исполненные величайшей скорби и горечи, не указывает ли на то, что Крест внутренне присущ евангельскому благовестию, что он составляет неотъемлемую его часть, научающую нас твердо верить в то, что без великой скорби не бывает и великой радости.