Инна Сапега
В коридоре пахнет краской и лаком - в районной поликлинике идет ремонт. Мы сидим на небольшой скамеечке и ждем своей очереди. Врач - сутулый коренастый мужчина в синем халате и маске на раздроженном лице, хлопнув дверью, вышел из кабинета и исчез.
- Идиот! - вспыхивает женщина справа - что за человек такой! Я к нему уже четвертый раз на прием, и каждый раз вздрагиваю при его виде - он ненормальный какой-то.
Женщина слева спокойно жмет плечами.
- Никакого уважения! - снова вспыхивает правая.
- Да, и я отпросилась с работы, а тут ждать еще надо... - четко говорит мне левая.
Я молчу: у меня болит зуб.
Врач стремительно возвращается.
Не глядя на нас, бурчит:
- Кто на санирование - заходите!
Сидящие в коридоре испуганно переглядываются.
Врач останавливается возле двери, нетерпеливо попраляет на лице маску, и сверкнув глазами, вытаскивает меня из толпы:
- Вы!.
- Я? Я... - я захожу в кабинет - Я... знаете, у меня дырка в зубе.
Невозмутимо: - Садитесь.
Сажусь и смотрю на потолок - белый, две лампочки. Открываю рот.
Он садится рядом и смотрит мои зубы.
- Надо сверлить!.
Лязг инструментов, острый запах лекарства, рев бор-машины.
"Святой Антипа, помоги!" - вспоминаю святого, которому, говорят, молятся при зубной боли.
Белый свет лампочки на потолке режет глаза, перевожу взгляд на врача. Во время работы, его лицо становится строгим и сосредоточенным, движения быстры и уверены. И почему-то мне начинает казатся, что он не врач, а скульптор, и что он не лечит, а творит что-то новое и прекрасное у меня во рту. От этой мысли страх уходит, становится радостно и хочется поделится ею с врачом, но нельзя - он сверлит мой зуб.
- Больно? - угрощающе спрашивает он, останавливая сверло.
- Нет, - мотаю головой - мне, действительно не больно.
Снова сверлит: - Больно?
- Неа.
- А сейчас?
- Мне не больно, полощу рот и отвечаю: Нет, мне не больно. Правда. Все хорошо. Спасибо.
Он отворачивается - замесить пломбу.
Вновь садится рядом. Пара легких движений, и я сижу с открытым ртом и смотрю на потолок, врач снял маску и сидит рядом. Жужжит лампочка. Сохнет пломба. И тут я замечаю, что под этим усталым сильным лицом проглядывает что-то беззащитное, детское. И я сама не понимая, поворачиваюсь к нему и ... улыбаюсь. Это очень неудобно улыбаться с открым ртом, но я ничего не могу с собой поделать - я улыбаюсь. Он поднимает глаза - и что это - тоже улыбка? Он быстро надевает маску, подвигается ближе, стучит по зубу.
- Все, вставайте!
Я открываю - закрываю рот - проверяю.
- Спасибо
- Вы можете идти - снова нетерпеливо. Потом добавляет: - У вас еще есть одна дырка.
- Да, да. До свидания. Спасибо! - я снова улыбаюсь.
После светлого кабинета в коридоре неприятно темно.
- Как быстро! Больно, небось, своею лапой!?... - обращается правая.
- А вы ему сколько заплатили? - интересуется левая.
- Вы знаете, он - очень хороший врач - говорю: - зуб не болит больше.
- Идиот! - вспыхивает женщина справа - что за человек такой! Я к нему уже четвертый раз на прием, и каждый раз вздрагиваю при его виде - он ненормальный какой-то.
Женщина слева спокойно жмет плечами.
- Никакого уважения! - снова вспыхивает правая.
- Да, и я отпросилась с работы, а тут ждать еще надо... - четко говорит мне левая.
Я молчу: у меня болит зуб.
Врач стремительно возвращается.
Не глядя на нас, бурчит:
- Кто на санирование - заходите!
Сидящие в коридоре испуганно переглядываются.
Врач останавливается возле двери, нетерпеливо попраляет на лице маску, и сверкнув глазами, вытаскивает меня из толпы:
- Вы!.
- Я? Я... - я захожу в кабинет - Я... знаете, у меня дырка в зубе.
Невозмутимо: - Садитесь.
Сажусь и смотрю на потолок - белый, две лампочки. Открываю рот.
Он садится рядом и смотрит мои зубы.
- Надо сверлить!.
Лязг инструментов, острый запах лекарства, рев бор-машины.
"Святой Антипа, помоги!" - вспоминаю святого, которому, говорят, молятся при зубной боли.
Белый свет лампочки на потолке режет глаза, перевожу взгляд на врача. Во время работы, его лицо становится строгим и сосредоточенным, движения быстры и уверены. И почему-то мне начинает казатся, что он не врач, а скульптор, и что он не лечит, а творит что-то новое и прекрасное у меня во рту. От этой мысли страх уходит, становится радостно и хочется поделится ею с врачом, но нельзя - он сверлит мой зуб.
- Больно? - угрощающе спрашивает он, останавливая сверло.
- Нет, - мотаю головой - мне, действительно не больно.
Снова сверлит: - Больно?
- Неа.
- А сейчас?
- Мне не больно, полощу рот и отвечаю: Нет, мне не больно. Правда. Все хорошо. Спасибо.
Он отворачивается - замесить пломбу.
Вновь садится рядом. Пара легких движений, и я сижу с открытым ртом и смотрю на потолок, врач снял маску и сидит рядом. Жужжит лампочка. Сохнет пломба. И тут я замечаю, что под этим усталым сильным лицом проглядывает что-то беззащитное, детское. И я сама не понимая, поворачиваюсь к нему и ... улыбаюсь. Это очень неудобно улыбаться с открым ртом, но я ничего не могу с собой поделать - я улыбаюсь. Он поднимает глаза - и что это - тоже улыбка? Он быстро надевает маску, подвигается ближе, стучит по зубу.
- Все, вставайте!
Я открываю - закрываю рот - проверяю.
- Спасибо
- Вы можете идти - снова нетерпеливо. Потом добавляет: - У вас еще есть одна дырка.
- Да, да. До свидания. Спасибо! - я снова улыбаюсь.
После светлого кабинета в коридоре неприятно темно.
- Как быстро! Больно, небось, своею лапой!?... - обращается правая.
- А вы ему сколько заплатили? - интересуется левая.
- Вы знаете, он - очень хороший врач - говорю: - зуб не болит больше.