Алексей Горбунов
Я плакал впервые за много лет, было такое ощущение, что мне наступили на грудь. Я взошел на каменный выступ, с которого этот человек швырнул камень, лег на живот и стал смотреть в воду. Озеро уже давно успокоилось, о происшедшем напоминала только муть в воде. Я лежал и смотрел в мутную воду. Мысли мои то и дело возвращались к сегодняшним событиям. Вдруг в клубе мутной воды проскользнула какая-то тень, и я не сразу понял, что увидел. Потом спохватившись, я начал вглядываться внимательнее, и вскоре тень промчалась снова, она была похожа на длинное узкое тело какой-то рыбы. Никогда раньше я не замечал в своем Озере подобной живности. Я склонился еще ниже, почти касаясь лицом воды, все еще отдававшей затхлым запахом и напрягаясь, всмотрелся в воду. И вдруг из глубины мутного облака прямо на меня выглянула безобразная морда с двумя маленьким, глубоко посаженными и совсем не рыбьими глазами. Я отпрянул от воды, успев заметить, как темное длинное тело, извиваясь, ушло в глубину. Я сидел на камне, не в силах осмыслить увиденное. Медленно в мое сознание вползала мысль - мое заповедное Озеро было не только моим. И тогда мне стал немного понятен поступок моего дневного гостя - он потревожил зверя, жившего в глубине моего Озера. Зверя, о существовании которого я и не подозревал. Скажи кто-нибудь мне еще утром об этом, я бы поднял его на смех, я ведь твердо считал, что знаю все, что есть у меня.
Я продолжал наблюдать за Озером. Тень зверя в воде все чаще и чаще мелькала в глубине, а однажды я увидел два желтых немигающих глаза, несущихся с глубины прямо на меня, я смотрел на них как загипнотизированный и смог отпрянуть от воды только в самый последний момент. В тот раз зверь пронесся у самой поверхности, так что вода у камня на котором я сидел, забурлила, и я смог рассмотреть чешуйчатую спину с игольчатыми плавниками. Я вскочил на ноги и отошел от берега. Возникло странное чувство – Озеро уже не было моим, оно было во власти какого-то совершенно безобразного чудовища, о существовании которого до сегодняшнего дня я и не подозревал. Я помотал головой: «Не может быть! Это просто сон, какое-то страшное видение, которое скоро исчезнет! Нужно просто проснуться и все встанет на свои места!».
Уверив себя в этом, я твердым шагом подошел к кромке воды и, зачерпнув ее ладонью, ополоснул себе лицо. Зловоние ударило мне в нос. Я шарахнулся от Озера, машинально вытирая руку о брюки, она была вся в какой-то отвратительной темно-зеленой слизи. Ужасный запах, словно в одно мгновение пропитал все вокруг, я опустился на траву и принялся вытирать руку об нее, но это мало помогало. Тут я вспомнил, что там в саду у меня есть замечательные пахучие травы, вроде мяты и мелиссы. Вскочив на ноги, я бросился в сад. Быстрым бегом миновав липовую аллею, я сразу безошибочно направился к той части сада, где они росли. Набрав все необходимое, я быстро приготовил отвар и принял ванну. Зловоние отступило, и я немного успокоился. Все в конце концов не так уж и страшно – зверя можно будет как-нибудь извести и произвести большую генеральную уборку. Сколько же времени не чистили Озера? Да, наверное, никогда. Я, по крайней мере, не помню.
После ванны мое настроение заметно улучшилось, и я, напевая какую-то веселую песенку, принялся утираться полотенцем и тут мне показалось, что запах гнили смылся не весь, что вроде бы кое-что осталось. Я убрал полотенце и поднес к лицу ладонь руки. Точно! Та же вонь! Я в бешенстве выкинул полотенце и выбежал в сад. Тут все вроде бы было на своих местах, я ходил между клумб и пытался успокоиться, слезы текли из моих глаз. «Зачем, зачем я привел сюда этого человека!», - снова и снова вертелось в моем мозгу. Но время взяло свое, и вскоре моя ярость сменилась вопросом: «Что делать?». Запах удалить не удалось, в этом я убедился практическим путем. Всякий раз, после того, как я переставал мыть руки душистым отваром, вонь возвращалось. Теперь я постоянно ходил с фляжкой этого отвара на поясе и время от времени споласкивал руки и лицо.
Прошло уже достаточно много времени с того момента, как я бежал с берегов своего Озера, пора было бы проверить, что там происходит сейчас. «Может, все не так уж и страшно, - подумал я, - может быть, зверь ушел. А запах… а что запах - в конце концов, не только цветы, но и человек способен распространять запахи, хоть и не такие благоуханные. Буду пореже выходить в люди», - решил я наконец и направился в сторону аллеи. Пока я шел, у меня возникло стойкое ощущение, что погода переменилась, вроде бы так же, как и раньше, светило солнце, но воздух стал как будто бы влажнее, как-то тяжелее, что ли. Войдя в аллею, я теперь шел по ней со все возрастающим беспокойством. Солнце постепенно спряталось за какую-то дымку и всегда солнечная аллея незаметно превратилась теперь в сумрачную. Снова в ноздри ударило зловоние. Я отстегнул фляжку, умыл руки и ополоснул лицо, но запах не исчез. Осторожно потянув носом, я убедился, что в аллее сам воздух был пропитан этой водной гнилью. Я намочил душистым раствором носовой платок и прижал его к лицу, стало немного легче. Шаг за шагом, я осторожно пробирался по аллее к своему заповедному озеру. Странно, я никогда раньше не замечал, чтобы деревья аллеи сбрасывали листву, теперь же у меня было такое ощущение, что я передвигаюсь от лета к поздней осени – чем ближе было окончание аллеи, тем меньше было на деревьях листвы, тем более холодным был встречный ветер.
Наконец я вышел из-под сени деревьев и остановился пораженный – моего заповедного Озера не было. На том месте, где оно раньше стояло, теперь было подернутое ряской и водорослями вонючее болото. Берега, некогда зеленые и песчаные, были истоптаны и перемешаны с грязью, будто здесь стояло на водопое целое стадо бизонов. Мой камень, на котором я провел столько незабываемых минут, возвышался над водой, весь обросший скользким мхом. Я стоял на месте не в силах вместить увиденное. Вдруг где-то вдали на берегу что-то зарычало и ухнуло, я повернулся в ту сторону и напряг зрение. Там, на дальнем берегу озера, происходило что-то странное, что-то огромное и темное клубилось на земле, перемешивая в грязь местами еще зеленую траву. Любопытство оказалось сильнее страха и отвращения, и я, осторожно ступая, решил подойти поближе, чтобы точнее рассмотреть, что же там происходит.
Осторожно ступая по жидкой грязи, в которую превратился берег Озера, я подошел к такому месту, с которого мог бы безопасно наблюдать за происходящим. Сначала я никак не мог понять того, что происходит. Однако вскоре, немного попривыкнув к освещению, я разобрал, что по берегу прыгает и катается зверь, тот самый, что был в моем Озере. От ужаса я не смог сдержать крика, зверь услышал меня и повернул ко мне свою мерзкую бугристую морду с глубоко посаженными немигающими желтыми глазами. Но видимо в этот момент я не интересовал его, он, рыкнув, свалился на землю и начал ерзать по ней на спине, словно перевернутая ящерица. Это продолжалось какое-то время, и тут вдруг что-то произошло – зверь пару раз дернулся на земле и, ловко перевернувшись, встал на лапы. И тут я увидел причину такого его странного поведения - за его спиной теперь раскрылись маленькие перепончатые крылья, еще хранившие отдаленное напоминание об игольчатых плавниках. Зверь осторожно их расправил, они были совсем еще слабыми и не смогли бы поднять его в воздух. Но что будет, когда они вырастут и зверь превратиться в дракона? Совсем недалек тот день, когда он полетит над моим Озером и садом. Я с ужасом представил себе эту картину и застонал в беспомощном отчаянии. И самое ужасное – этот зверь мой, я понял это почти сразу, как увидел его в первый раз. Здесь не откуда взяться никому и ничему без моего ведома. Все долгие годы этот зверь тихо возрастал в моем заповедном Озере, скрытый от глаз. Хотя нет, не для всех он был скрыт: та девушка, с которой я когда-то гулял по липовой аллее, она, взглянув как-то в воду Озера с моего камня, углядела в ней что-то такое, о чем пыталась предупредить и меня. Я тогда, помнится, был очень зол на нее и не стал слушать. Да все так, этот зверь даже слишком мой, чтобы я так просто смог его увидеть. А ведь все могло быть иначе, всмотрись я в воду своего заповедного Озера хоть один раз попристальней… Но нет, часами вглядываясь в зеркальную синеву воды, я не видел ничего, кроме своего отражения, относя все странности и изъяны к особенностям природы. И вот теперь этот мой зверь, которого, по сути, вырастил я сам, грозит уничтожить все то, что есть у меня, выжечь мой сад и превратить его в зловонную пустыню.
Мгла отчаяния почти накрыла меня. И в этот момент я вдруг понял, что мне может помочь тот, кто обнаружил этого зверя в моем Озере. Ведь он же не просто так кинул камень в воду, ведь он должен был знать, что за этим последует. Я начал беспомощно огладываться по сторонам, ища возможности встречи с тем человеком, и вдруг увидел знакомую фигуру, стоящую на обросшем скользким мхом камне. Я бросился со всех ног к моему знакомому. У меня был целый ворох вопросов к нему и не знаю, чего там было больше: упреков, мольбы или радости. Я собрался было выпалить их ему все разом, но он вдруг остановил меня жестом. Я еще раз попытался начать говорить ему, но столкнувшись с тихим светом его глаз, замолчал. И когда разум мой успокоился, он первый пригласил меня к разговору:
- Теперь Вы готовы говорить, а я слушать.
- Да, - ответил я, удивляясь своему спокойствию. Еще минуту назад столько вопросов теснилось в моей голове, мешая друг другу, а вот теперь полная ясность.
- Зверь… - начал я говорить, превозмогая неведомо откуда взявшуюся отдышку, и дракон на берегу озера взмахнул подросшими крыльями, неуверенно отрываясь от земли.
-… которого я вырастил, убивает мой сад… - я продолжал говорить, с трудом выдавливая из себя слова, капля за каплей, а дракон уже летел над изуродованным лугом, затмевая собой свет солнца.
- …и я не могу его остановить, - исторгая из себя слова, я совсем обессилил и упал на колени, а победный звериный рык раздался в сумрачном небе.
И тут сверху, откуда-то из-за края неба, ударила яркая молния, поразив летящего в воздухе дракона. Тот, закувыркавшись, свалился в болото, и оно, протяжно сглотнув, проглотило уродливую тушу. Вслед за молнией раздались грозные громовые раскаты, и тут же, словно отворившись, небо извергло на землю дождь. Дождевые струи несли с собой небесную прохладу и свежесть, без остатка смывая грязь и зловоние. Озеро вышло из берегов, и гнилая вода, бурным потоком перевалившись через край, уходила прочь из долины. Я сидел под теплым дождем и его свежие струи, мешаясь с моими слезами, омывали мне лицо.
Дождь прекратился так же внезапно, как и начался. Тут же выглянуло яркое солнце, освещая юным светом и легкие белые облака в лазурном небе, и свежую орошенную дождем землю под ними. Я осмотрелся по сторонам - луг сверкал изумрудной травой, а там, где земля была изрыта зверем, дождь сравнял кочки и ямы. Свежая чистая вода сверкала солнечными бликами. Я смутно помню, что именно чувствовал в тот момент, глядя на свое возрожденное Озеро, помню только поющую безграничную радость, так органично сливающуюся с этим обновленным сверкающим миром. Я, улыбаясь, умиротворенно смотрел на отражение неба в зеркале воды, как вдруг серебристая стрела, пронзив изнутри сверкающую гладь, взметнулась к высокому солнечному свету. Она поднялась высоко-высоко, почти к самым облакам и там, в вышине, расправив острые серебреные крылья, парила среди них какое-то время, словно маленькая сверкающая звездочка неведомо как очутившаяся в дневном небе. А потом, снова сложив крылья, белой молнией низринулась с лазурного поднебесья обратно в воду, родив маленький фонтан бриллиантовых брызг. Летающая рыба! В моем Озере! Да еще какая! Я сидел, открыв рот от восхищения, молча глядя на все это и не в силах проронить ни звука, а потом повернулся к своему собеседнику, ища ответа у него. Но мой новый знакомый, взглянув на меня, вдруг рассмеялся молодым, веселым смехом и, пожав плечами, ответил:
- В Озере нет ничего лишнего и постороннего. Все только Ваше.
* * *
Мы не спеша шли по липовой аллее, освещенной ярким солнцем, а высоко над нашими головами на ветвях деревьев среди набухающих почек, пели птицы. Говорить не хотелось. Мы вошли в сад, и я с удивлением обнаружил, что и здесь произошли перемены - он весь как бы посвежел и воспрянул, видимо дождь был и здесь, но не такой сильный, как на лугу. Чистые дорожки между клумбами цветов приглашали к прогулке, но сил уже почти не оставалось, и я предложил своему знакомому дойти до ближайшей скамейки и отдохнуть. Он согласился. Путь наш пролегал мимо яркого ядовитого куста, того самого что так привлек наше внимание в прошлый раз. Когда мы подошли к нему поближе, я с удивлением обнаружил, что его гроза тоже не миновала - куст пожух, листва и цветы с него облетели, а сам он был порядком растрепан и обломан. Я с интересом разглядывал то, что осталось от моей бывшей гордости.
- Так он погиб? – Удивленно спросил я у своего спутника.
- Нет, он не погиб, - ответил он, как-то виновато улыбнувшись, - если Вы помните - у него очень глубокие корни.
Я смущенно кивнул головой.
- Он еще даст свои ростки, - продолжал мой новый знакомый, - и их нужно будет вовремя удалять. Это долгий труд на многие годы.
Да, работы мне предстояло много, и вряд ли я справлюсь с ней один, теперь-то я это точно знаю. Да и добрый совет в содержании сада мне тоже будет нужен неоднократно. Все это как-то разом пронеслось в моей голове, и я собрался было сказать об этом своему новому знакомому. Но он жестом остановил меня, предлагая пока помолчать, похоже, он знал все, что я собирался ему говорить, я понял это по спокойному свету его глаз и не стал спорить. Я устало вздохнул и опустился прямо на траву, возле уцелевшей клумбы. Сил у меня уже не осталось.
Я продолжал наблюдать за Озером. Тень зверя в воде все чаще и чаще мелькала в глубине, а однажды я увидел два желтых немигающих глаза, несущихся с глубины прямо на меня, я смотрел на них как загипнотизированный и смог отпрянуть от воды только в самый последний момент. В тот раз зверь пронесся у самой поверхности, так что вода у камня на котором я сидел, забурлила, и я смог рассмотреть чешуйчатую спину с игольчатыми плавниками. Я вскочил на ноги и отошел от берега. Возникло странное чувство – Озеро уже не было моим, оно было во власти какого-то совершенно безобразного чудовища, о существовании которого до сегодняшнего дня я и не подозревал. Я помотал головой: «Не может быть! Это просто сон, какое-то страшное видение, которое скоро исчезнет! Нужно просто проснуться и все встанет на свои места!».
Уверив себя в этом, я твердым шагом подошел к кромке воды и, зачерпнув ее ладонью, ополоснул себе лицо. Зловоние ударило мне в нос. Я шарахнулся от Озера, машинально вытирая руку о брюки, она была вся в какой-то отвратительной темно-зеленой слизи. Ужасный запах, словно в одно мгновение пропитал все вокруг, я опустился на траву и принялся вытирать руку об нее, но это мало помогало. Тут я вспомнил, что там в саду у меня есть замечательные пахучие травы, вроде мяты и мелиссы. Вскочив на ноги, я бросился в сад. Быстрым бегом миновав липовую аллею, я сразу безошибочно направился к той части сада, где они росли. Набрав все необходимое, я быстро приготовил отвар и принял ванну. Зловоние отступило, и я немного успокоился. Все в конце концов не так уж и страшно – зверя можно будет как-нибудь извести и произвести большую генеральную уборку. Сколько же времени не чистили Озера? Да, наверное, никогда. Я, по крайней мере, не помню.
После ванны мое настроение заметно улучшилось, и я, напевая какую-то веселую песенку, принялся утираться полотенцем и тут мне показалось, что запах гнили смылся не весь, что вроде бы кое-что осталось. Я убрал полотенце и поднес к лицу ладонь руки. Точно! Та же вонь! Я в бешенстве выкинул полотенце и выбежал в сад. Тут все вроде бы было на своих местах, я ходил между клумб и пытался успокоиться, слезы текли из моих глаз. «Зачем, зачем я привел сюда этого человека!», - снова и снова вертелось в моем мозгу. Но время взяло свое, и вскоре моя ярость сменилась вопросом: «Что делать?». Запах удалить не удалось, в этом я убедился практическим путем. Всякий раз, после того, как я переставал мыть руки душистым отваром, вонь возвращалось. Теперь я постоянно ходил с фляжкой этого отвара на поясе и время от времени споласкивал руки и лицо.
Прошло уже достаточно много времени с того момента, как я бежал с берегов своего Озера, пора было бы проверить, что там происходит сейчас. «Может, все не так уж и страшно, - подумал я, - может быть, зверь ушел. А запах… а что запах - в конце концов, не только цветы, но и человек способен распространять запахи, хоть и не такие благоуханные. Буду пореже выходить в люди», - решил я наконец и направился в сторону аллеи. Пока я шел, у меня возникло стойкое ощущение, что погода переменилась, вроде бы так же, как и раньше, светило солнце, но воздух стал как будто бы влажнее, как-то тяжелее, что ли. Войдя в аллею, я теперь шел по ней со все возрастающим беспокойством. Солнце постепенно спряталось за какую-то дымку и всегда солнечная аллея незаметно превратилась теперь в сумрачную. Снова в ноздри ударило зловоние. Я отстегнул фляжку, умыл руки и ополоснул лицо, но запах не исчез. Осторожно потянув носом, я убедился, что в аллее сам воздух был пропитан этой водной гнилью. Я намочил душистым раствором носовой платок и прижал его к лицу, стало немного легче. Шаг за шагом, я осторожно пробирался по аллее к своему заповедному озеру. Странно, я никогда раньше не замечал, чтобы деревья аллеи сбрасывали листву, теперь же у меня было такое ощущение, что я передвигаюсь от лета к поздней осени – чем ближе было окончание аллеи, тем меньше было на деревьях листвы, тем более холодным был встречный ветер.
Наконец я вышел из-под сени деревьев и остановился пораженный – моего заповедного Озера не было. На том месте, где оно раньше стояло, теперь было подернутое ряской и водорослями вонючее болото. Берега, некогда зеленые и песчаные, были истоптаны и перемешаны с грязью, будто здесь стояло на водопое целое стадо бизонов. Мой камень, на котором я провел столько незабываемых минут, возвышался над водой, весь обросший скользким мхом. Я стоял на месте не в силах вместить увиденное. Вдруг где-то вдали на берегу что-то зарычало и ухнуло, я повернулся в ту сторону и напряг зрение. Там, на дальнем берегу озера, происходило что-то странное, что-то огромное и темное клубилось на земле, перемешивая в грязь местами еще зеленую траву. Любопытство оказалось сильнее страха и отвращения, и я, осторожно ступая, решил подойти поближе, чтобы точнее рассмотреть, что же там происходит.
Осторожно ступая по жидкой грязи, в которую превратился берег Озера, я подошел к такому месту, с которого мог бы безопасно наблюдать за происходящим. Сначала я никак не мог понять того, что происходит. Однако вскоре, немного попривыкнув к освещению, я разобрал, что по берегу прыгает и катается зверь, тот самый, что был в моем Озере. От ужаса я не смог сдержать крика, зверь услышал меня и повернул ко мне свою мерзкую бугристую морду с глубоко посаженными немигающими желтыми глазами. Но видимо в этот момент я не интересовал его, он, рыкнув, свалился на землю и начал ерзать по ней на спине, словно перевернутая ящерица. Это продолжалось какое-то время, и тут вдруг что-то произошло – зверь пару раз дернулся на земле и, ловко перевернувшись, встал на лапы. И тут я увидел причину такого его странного поведения - за его спиной теперь раскрылись маленькие перепончатые крылья, еще хранившие отдаленное напоминание об игольчатых плавниках. Зверь осторожно их расправил, они были совсем еще слабыми и не смогли бы поднять его в воздух. Но что будет, когда они вырастут и зверь превратиться в дракона? Совсем недалек тот день, когда он полетит над моим Озером и садом. Я с ужасом представил себе эту картину и застонал в беспомощном отчаянии. И самое ужасное – этот зверь мой, я понял это почти сразу, как увидел его в первый раз. Здесь не откуда взяться никому и ничему без моего ведома. Все долгие годы этот зверь тихо возрастал в моем заповедном Озере, скрытый от глаз. Хотя нет, не для всех он был скрыт: та девушка, с которой я когда-то гулял по липовой аллее, она, взглянув как-то в воду Озера с моего камня, углядела в ней что-то такое, о чем пыталась предупредить и меня. Я тогда, помнится, был очень зол на нее и не стал слушать. Да все так, этот зверь даже слишком мой, чтобы я так просто смог его увидеть. А ведь все могло быть иначе, всмотрись я в воду своего заповедного Озера хоть один раз попристальней… Но нет, часами вглядываясь в зеркальную синеву воды, я не видел ничего, кроме своего отражения, относя все странности и изъяны к особенностям природы. И вот теперь этот мой зверь, которого, по сути, вырастил я сам, грозит уничтожить все то, что есть у меня, выжечь мой сад и превратить его в зловонную пустыню.
Мгла отчаяния почти накрыла меня. И в этот момент я вдруг понял, что мне может помочь тот, кто обнаружил этого зверя в моем Озере. Ведь он же не просто так кинул камень в воду, ведь он должен был знать, что за этим последует. Я начал беспомощно огладываться по сторонам, ища возможности встречи с тем человеком, и вдруг увидел знакомую фигуру, стоящую на обросшем скользким мхом камне. Я бросился со всех ног к моему знакомому. У меня был целый ворох вопросов к нему и не знаю, чего там было больше: упреков, мольбы или радости. Я собрался было выпалить их ему все разом, но он вдруг остановил меня жестом. Я еще раз попытался начать говорить ему, но столкнувшись с тихим светом его глаз, замолчал. И когда разум мой успокоился, он первый пригласил меня к разговору:
- Теперь Вы готовы говорить, а я слушать.
- Да, - ответил я, удивляясь своему спокойствию. Еще минуту назад столько вопросов теснилось в моей голове, мешая друг другу, а вот теперь полная ясность.
- Зверь… - начал я говорить, превозмогая неведомо откуда взявшуюся отдышку, и дракон на берегу озера взмахнул подросшими крыльями, неуверенно отрываясь от земли.
-… которого я вырастил, убивает мой сад… - я продолжал говорить, с трудом выдавливая из себя слова, капля за каплей, а дракон уже летел над изуродованным лугом, затмевая собой свет солнца.
- …и я не могу его остановить, - исторгая из себя слова, я совсем обессилил и упал на колени, а победный звериный рык раздался в сумрачном небе.
И тут сверху, откуда-то из-за края неба, ударила яркая молния, поразив летящего в воздухе дракона. Тот, закувыркавшись, свалился в болото, и оно, протяжно сглотнув, проглотило уродливую тушу. Вслед за молнией раздались грозные громовые раскаты, и тут же, словно отворившись, небо извергло на землю дождь. Дождевые струи несли с собой небесную прохладу и свежесть, без остатка смывая грязь и зловоние. Озеро вышло из берегов, и гнилая вода, бурным потоком перевалившись через край, уходила прочь из долины. Я сидел под теплым дождем и его свежие струи, мешаясь с моими слезами, омывали мне лицо.
Дождь прекратился так же внезапно, как и начался. Тут же выглянуло яркое солнце, освещая юным светом и легкие белые облака в лазурном небе, и свежую орошенную дождем землю под ними. Я осмотрелся по сторонам - луг сверкал изумрудной травой, а там, где земля была изрыта зверем, дождь сравнял кочки и ямы. Свежая чистая вода сверкала солнечными бликами. Я смутно помню, что именно чувствовал в тот момент, глядя на свое возрожденное Озеро, помню только поющую безграничную радость, так органично сливающуюся с этим обновленным сверкающим миром. Я, улыбаясь, умиротворенно смотрел на отражение неба в зеркале воды, как вдруг серебристая стрела, пронзив изнутри сверкающую гладь, взметнулась к высокому солнечному свету. Она поднялась высоко-высоко, почти к самым облакам и там, в вышине, расправив острые серебреные крылья, парила среди них какое-то время, словно маленькая сверкающая звездочка неведомо как очутившаяся в дневном небе. А потом, снова сложив крылья, белой молнией низринулась с лазурного поднебесья обратно в воду, родив маленький фонтан бриллиантовых брызг. Летающая рыба! В моем Озере! Да еще какая! Я сидел, открыв рот от восхищения, молча глядя на все это и не в силах проронить ни звука, а потом повернулся к своему собеседнику, ища ответа у него. Но мой новый знакомый, взглянув на меня, вдруг рассмеялся молодым, веселым смехом и, пожав плечами, ответил:
- В Озере нет ничего лишнего и постороннего. Все только Ваше.
* * *
Мы не спеша шли по липовой аллее, освещенной ярким солнцем, а высоко над нашими головами на ветвях деревьев среди набухающих почек, пели птицы. Говорить не хотелось. Мы вошли в сад, и я с удивлением обнаружил, что и здесь произошли перемены - он весь как бы посвежел и воспрянул, видимо дождь был и здесь, но не такой сильный, как на лугу. Чистые дорожки между клумбами цветов приглашали к прогулке, но сил уже почти не оставалось, и я предложил своему знакомому дойти до ближайшей скамейки и отдохнуть. Он согласился. Путь наш пролегал мимо яркого ядовитого куста, того самого что так привлек наше внимание в прошлый раз. Когда мы подошли к нему поближе, я с удивлением обнаружил, что его гроза тоже не миновала - куст пожух, листва и цветы с него облетели, а сам он был порядком растрепан и обломан. Я с интересом разглядывал то, что осталось от моей бывшей гордости.
- Так он погиб? – Удивленно спросил я у своего спутника.
- Нет, он не погиб, - ответил он, как-то виновато улыбнувшись, - если Вы помните - у него очень глубокие корни.
Я смущенно кивнул головой.
- Он еще даст свои ростки, - продолжал мой новый знакомый, - и их нужно будет вовремя удалять. Это долгий труд на многие годы.
Да, работы мне предстояло много, и вряд ли я справлюсь с ней один, теперь-то я это точно знаю. Да и добрый совет в содержании сада мне тоже будет нужен неоднократно. Все это как-то разом пронеслось в моей голове, и я собрался было сказать об этом своему новому знакомому. Но он жестом остановил меня, предлагая пока помолчать, похоже, он знал все, что я собирался ему говорить, я понял это по спокойному свету его глаз и не стал спорить. Я устало вздохнул и опустился прямо на траву, возле уцелевшей клумбы. Сил у меня уже не осталось.